А выкрасть решил, только когда узнал, что я жду малышей. Скорее всего, это было нужно для их очередных экспериментов с блокиратором маркера «эйры». Но об этом и о плохом сценарии, по которому могла пойти моя жизнь, я, если честно, теперь даже думать не хочу.

И ради чего коллеге Маркуса это было нужно? Да все просто. Как и Дереку. Из-за зависти и ради денег. Мужчина, которого я убила, оказался врачом. Боюсь представить, что они собирались сделать со мной, перед тем, как переправить на Латерну.

Крушение аэролета было подстроено, именно там, именно так. За нами следили, Ирван заразил нашу систему безопасности, недостаточно, чтобы проникнуть в дом, но достаточно, чтобы настроиться на наш аэролет. Так как я никогда не оставалась одна, он выбрал момент, когда мы с мужем будем только вдвоем, далеко от города и других мужей. Мы не должны были разбиться. Не должны были даже упасть. Аэролет просто должен был забарахлить, оставив нас в поле посередине леса. Но что-то пошло не так.

И эйра Лина, и ее мужья связались с латернийцами случайно, и тоже уже довольно давно, да так во всем этом застряли, позарившись на легкие деньги, что уже не могли потом отмыться.

Мама Маркуса признала вину. Она слишком не хотела отпускать мужа, точнее, не хотела лишаться после развода его денег и того, что дает принадлежность к его роду. И с помощью мужей его просто устранила. Не знаю, кто придумал то, как это все должно быть организовано. Но Дерек сработал, как нужно. Кая обвинили, все произошедшее списали на несчастный случай, отец Маркуса погиб.

Я ужасалась масштабам. Когда-то мне неоднократно говорили, что на Эйнаре безопасно. Что отношение у эйнарцев ко всему совсем не такое, как у людей. Они ошибались, и здесь, на этой далекой планете, многими руководили пороки и ложные ценности, которые поглощали их души, вытравливая верность своему дому, преданность своей планете. Это было печально.

Откровения Шура были продемонстрированы в Содружестве разумных рас, вместе с показаниями виновных и свидетелей и всеми собранными материалами. Это повлекло санкции для Латерны, им пришлось выдать Эйнару Шура и еще ряд латернийцев, а также подписать декларацию о невмешательстве в дела других планет.

Когда проводилось все это расследование, у меня было мало сил, хоть я и выступала свидетелем, но делала это только по гало-связи.

С детьми было все хорошо, падение аэролета принесло мне лишь легкие проблемы — рассеченный лоб, небольшое сотрясение и несколько ссадин. Что нельзя сказать о моем четвертом муже.

Планета Эйнар, Эйн

Данира Финн Альт-Лок

Я вышла с аудиенции в Совете планеты очень быстро. Практически бегом. Сегодня в моей семье был важный день, я очень волновалась и, одновременно, душа была наполнена радостью.

— Ну что, милая, ты их уделала?

Я подошла к мужу, который ждал меня в зоне ожидания, и взяла его за руку.

— Никакого дополнительного мужа. Это было мое последнее слово. Как ты сегодня?

— Спина уже почти не болит. Знаешь, резонанс творит удивительные вещи — Дани улыбнулся, его рука поднялась и огладила мое лицо — ты сегодня невероятно красива.

— Да неужели? И как ты это определил?

— Почувствовал. Можно?

Рука спустилась ниже и нащупала мой живот. По телу потекла сила, стало спокойно, хорошо и, кажется,…ой…

— Ты почувствовал? Еще же рано?

— Дана, ты носишь детей от эйнарцев, они развиваются быстрее, чем люди — он направил в меня еще немного энергии, и в ответ я ощутила два небольших толчка с той стороны.

— Ребята умрут от зависти — хохотнул муж — я первый, с кем малыши поздоровались.

Я взяла Дани за руку и повела за собой. Сегодня нас ждут в медцентре, Нико должен забрать нас. Для меня это будет первый полет на аэролете за четыре месяца. Точнее, не так, первый полет, который я решила провести с открытыми глазами.

Эти месяцы мои глаза смотрели за двоих — и себя, и Даниэля.

Дани после падения и неожиданного резонанса довольно быстро пошел на поправку. Он повредил спину, благо, осколок экрана я вытащила оперативно, и ударился головой. Но сказалась старая травма, полученная когда-то на службе, уже четыре месяца муж не видел совсем ничего.

Он сказал, что не помнит, как тогда поднялся, как выстрелил, не помнит свой резонанс, после которого он потерял сознание.

Те минуты, когда я держала его за руку, а он лежал без движения, и я уже думала, что это конец, навсегда врезались в мою память.