На экране за беседующими появляются реквизиты фонда.

— Так просто? — удивляется ведущий.

— Не совсем просто, господин ведущий, но ничего невозможного. Во-первых, дайте на экран реквизиты фонда, чтобы мог присоединиться любой желающий. Видеохулиганы ведь что-то зарабатывают на своих гнусных снимках? Пусть зарабатывают и те, кто их ловит.

— А полиция?

— Полиции премий не будет, они зарплату получают.

— Вы отказываетесь сотрудничать с полицией, госпожа Агдан? — прищуривается ведущий.

— Господин ведущий, вы с ума сошли! Конечно, мы будем с ними сотрудничать! Во-первых, на сайте моего агентства, — кстати, реквизиты фонда там есть, — мы ждём от полиции инструкцию для групп волонтёров, которые будут вылавливать хулиганов. Во-вторых, им надо готовиться к появлению таких задержанных. Не знаю, разработать ускоренную процедуру оформления, например. Давать гражданам справки, которые они могут предъявить на работе или месте обучения. Они же могут опоздать.

— Всё-таки думаю, что отказ премировать полицейских похож на дискриминацию, — ведущий упрямится.

— Ничего подобного, господин ведущий, — Агдан по-прежнему непробиваема. — Если полицейский, закончив своё дежурство, по пути домой поучаствует в задержании, он тоже получит премию. Замечу, меньше остальных. Остальные граждане ведь выполняют чужую работу, а он — свою. Получит, как за сверхурочные.

— Понятно, госпожа Агдан. А кто управляет фондом.

— Управлять буду я или кто-то из моих людей. Скорее всего, клуб «Ред Алерт».

На этом передача заканчивается.

— Как раз к дораме успели, — удовлетворённо замечает МуРан и думает: следить за Агдан не менее интересно.

2 сентября, пятница, время 13:25.

Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.

Кое-как с этих съёмок в KBS к обеду успеваю. ЧжуВон уже за десерт взялся, когда я подошла.

В кабинет заходит ЁнЭ с какой-то бумагой и почему-то виноватым лицом.

— Чозахрень! — от неожиданности перехожу на русский язык. Удивительная бумага!

— Простите, ЮнМи-сии, — кланяется и кается ЁнЭ, — упустили. Для нас самих неожиданность.

Приглашение в суд. Уже в понедельник. Некий Ю ХиГун подал на меня в суд. С трудом продираясь сквозь канцелярское косноязычие, кое-как вспоминаю то ДТП, где охрана завернула руки в обратную сторону какому-то слишком резвому вожделеющего моего автографа.

— Понятно. А вы чем виноваты?

— А как же, ЮнМи-сии? Мы должны были заранее знать.

— А вам предлагали эту информацию? Нет? — задумываюсь, а почему? Что-то здесь не так. Обычно всегда находятся желающие слить инфу заинтересованным лицам. За вознаграждение.

— Вы пойдёте в суд, ЮнМи-сии? Или послать им отписку?

— Посмотрим. Первое заседание, я так понимаю, ознакомительное. Зашлите туда нашего юриста. И ты вместе с ХоГином как следует замотивируйте его. Пусть подмётки на ходу рвёт.

— Как это? — недоумевает ЁнЭ.

— Пусть ловчит и хитрит, как только можно, — перевожу я.

— ЁнЭ, что у нас с фондом?

— Счёт открыт, документы на регистрацию поданы, деньги переведены.

— А нас с регистрацией не притормозят? — от бюрократов чего угодно можно ожидать.

— Нет. Там уведомительный характер регистрации.

Редкий случай. Как это государство упустило такую возможность кровь из граждан попить? Не всё плохо в этом мире и даже в Корее.

После ЁнЭ почти тут же входит длинноногая ДжиХён.

— Госпожа Агдан, — с неизменным ехидством, — к вам мистер Робинс.

Отвечаю небрежным и величественным жестом, — это тебе за ехидство, зараза! — сочетающим в себе два смысла: прочь и проси. Первое — к ней, второе — к уважаемому гостю.

Стив входит, привнося с собой ауру, которая мне нравится до ужаса. Всё просто и демократично без азиатских изысков.

— Хелло, Юни, — и небрежный взмах руки, заменяющий рукопожатие.

— Хелло, Стив, — улыбаюсь искренне и широко, меня радует возможность хоть недолгого неформального общения. Корейцы могут общаться в неформальном стиле, но не с каждым и договариваться надо специально.

— Держи, Юни! — с небрежной точностью кидает флешку. Это тоже сложившаяся традиция. Он набирает материал и приносит ко мне уже как бы ни в десятый раз. Флешку в комп, изображение на большой экран на противоположной стене.

— Это он!!! — я даже взвизгиваю от восторга. Подскакивает от неожиданности сидящий в кресле Стив, вольно возложивший ногу поперёк бедра. Далеко не все, кстати, мужчины так могут.

На большом экране красуется мужское брутальное лицо, будто высеченное из гранита. Из мира Юркина его не узнают разве что только младшие детсадовские группы. Те, которые ещё и разговаривать не умеют.