— Нет, — хмуро зыркает на меня истец.

— Тогда возвращаемся к первому вопросу. На каком основании вы исчислили такую гигантскую сумму моральной компенсации?

— Я как-то читал, что одна американская актриса отсудила у пластических хирургов миллион долларов, — объясняет истец. — Объяснила это моральным дискомфортом от того, что её пупок сместился на полсантиметра.

В зале шум, судья опять стучит молотком.

— Вы имеете отношение к шоу-бизнесу? — в моём вежливом голосе судья усматривает ядовитые нотки.

— Госпожа Агдан, вам известно, что к шоу-бизнесу истец не имеет отношения.

— Прекрасно. Тогда почему, господин Ю, вы приравниваете себя к голливудской актрисе? Тем более вам никто не сместил пупок на сторону.

В зале откровенный жизнерадостный смех. Да, в зале есть мои фанаты. У судьи кончается терпение и по его команде охранник выводит самого весёлого фаната из зала.

— Я жду ответа, господин Ю.

— Чем я хуже американской актрисы, — бурчит истец, — все люди равны.

— Все люди равны, — не согласиться нельзя, — но есть профессиональная специфика. Требования актрисы обоснованы. Я сама работала айдолом и моделью и знаю, что в кино и шоу-бизнесе важен каждый сантиметр и каждый килограмм. У вас на работе такая же специфика?

Какой-то он тормознутый. Смотрит вопросительно.

— Вас оштрафуют на работе, если вы прибавите в весе на пару килограмм или явитесь туда, прихрамывая после какого-нибудь падения?

— Нет, — приходится ему так отвечать. Вопрос на уровне риторического. Ответ «да» может вызвать улыбку даже у судьи.

— Вот и разница между вами и американской актрисой. Её безупречный внешний вид — профессиональная необходимость. Для вас это не так. Поэтому ссылка на прецедент с американской актрисой — чистой воды спекуляция.

— Итак. Я повторяю вопрос, потому что вы так и не дали удовлетворительного ответа. На каком основании вы требуете миллиард вон в качестве компенсации?

На помощь припёртому к стенке истцу приходит судья.

— Позвольте, госпожа Агдан, суду решать, удовлетворительный ответ дал истец или нет.

Пришлось позволить. Но на этом развлечения не заканчиваются.

— Господин судья, позвольте представить материалы, доказывающие профессионализм моей охраны и полную неадекватность поведения истца в том инциденте?

Милостиво позволяет. Мой адвокат, который сегодня исполняет роль секретаря, уходит к судейскому секретарю с флешкой. В интернете есть всё, доморощенные папарацци не оставляют без внимания ни одного моего шага на публике. Уже имела удовольствие наблюдать себя с окровавленными руками. Может сложиться впечатление, что это мои руки поранены.

После короткой возни с флешкой на большом экране на боковой стене наблюдаем не слишком качественную съёмку. Что они могут, любители? Но происходящее распознать можно. Тем более с пояснениями моего адвоката на паузах.

— Мы вычислили примерную скорость передвижения истца, — поясняет мой адвокат. — Она около шести метров в секунду. Остановили его на расстоянии чуть более метра. Любой человек согласится, что мужчина комплекции истца легко собьёт с ног хрупкую девушку. Довожу до сведения суда, что вес госпожи Агдан всего пятьдесят четыре килограмма…

Чо, правда?! Вот блин, я и корова! Хотя в зеркале вроде всё хорошо. А, ну да… у меня же бёдра раздались на три сантиметра и грудь на пару. При той же талии, хи-хи…

— Так что мы считаем, что действия охраны госпожи Агдан вполне оправданы, — заканчивает адвокат.

Кстати, надо премию выписать парням за чёткие действия. Чтоб не думалось, что они меня подставили. И поднадоедает мне этот судебный цирк. Примерный план действий примерно сложился. Вот по этой диспозиции и будем действовать. Истца, так или иначе, стираем в порошок. Чтоб больше никому неповадно было. Меня больше заботит, кто за ним стоит? Так и не обозначили они себя. Ясно только, что кто-то из чеболей. И кто? Самчон роет землю, но пока ничего. Когда он выйдет из суда, ему опять прицепят хвост. Вряд ли будет толк, но вдруг?

— Должна предупредить, господин судья, — говорю в конце заседания, — в дальнейшем мою сторону будет единолично представлять адвокат Чонг. Я, скорее всего, не смогу принять участие в следующих заседаниях.

— По какой причине? — холодно интересуется судья. Он что, больной? Не понимает, что люди моего рода деятельности свободного времени почти не имеют?

— По причине интенсивной подготовки к зарубежным гастролям. В Соединённые Штаты Америки.

Судья сверлит меня немного взглядом, но сказать что-то скептическое после упоминания Америки не смеет. Объявляет заседание закрытым.