– Папа! Я же не умею!

– Ничего, научат – было бы желание! У нас не мир капитала, где «ты нам не подходишь – пшел вон, за воротами толпа желающих на твое место», а по-коммунистически, «не умеешь – научим». И если там даже те, кто только из деревни, работать могут – то и ты сумеешь, коль не полная дура. Будешь передовиком производства – через год тебе льгота на поступление в вуз по специальности: человеком станешь, инженером. А окажешься лентяйкой, вылетишь оттуда – пойдешь уже по разнарядке и на работу к которой хулиганье приговаривают на пятнадцать суток. Даже тогда под мостом не поселят, у нас не Париж – а вот бараки с печным отоплением и удобствами на улице в Москве еще не все снесли, что-то оставили как раз для такого контингента лодырей и алкашей.

– Доченька, ну ты не реви! Вот, платок возьми, вытри слезы. И шшшш! – когда отец уедет, мы что-нибудь придумаем. Я тоже попросить за тебя могу, хоть Ивана Сергеевича, хоть Ревмиру Андреевну – думаю, не забыли еще, бывшие соратники. А пока – уж как-нибудь потерпи, перекантуйся. Да, и вещи твои я все сохраню, среди своих спрячу – а отцу мы с Нюрой скажем, что выбросили, как он велел.

Карикатура в журнале «Крокодил».

«Поганки». Изображены молодые люди в «стиляжных» нарядах – корчат рожи и кривляются, принимая непристойные позы.

Разговор в одном кремлевском кабинете.

– Итак, нам надлежит сформулировать Цель. Упаковав в лозунг – от которого даже те советские люди, у кого есть своя дача и автомобиль, будут трудиться по-стахановски и воевать как под Сталинградом.

– Товарищ Елезаров, у нас разговор серьезный! И оргвыводы последуют – истинно ведь, что «без Теории нам смерть». Ваша перестройка показала. Или ваше поколение уже настолько развращено личной собственностью – что не способно как мы, «дан приказ, ему на запад» – и завтра ты уже на польский или японский фронт, как повезет?

– Так я смотрю, принцип материального поощрения и в этом времени применяется очень широко. Значит «развращение», приведшее к перестройке, вызвано все-таки не им?

– А чем же? Не вы ли отметили еще давно, что главное отличие между нами и вами, это приоритет в паре «личное-общее». Если у нас общее безусловно важнее, то у вас паритет – «сколько мне, столько и я».

– Гораздо сложнее. В мое время (еще до Перестройки) по радио крутили песню:

И все мои приятели, пацаны во дворе, над этим откровенно ржали. Обычные ребята с заводской, между прочим, окраины – которые уже искренне не понимали, как это можно, отбыв день в школе, с радостью стремиться отишачить еще смену у станка. И я сам тогда, будучи уже советским пионером, читая например «Витю Малеева», удивлялся, что это за такие пионеры, которые даже за дверями школы, дома и в каникулы, нагружают себя какой-то работой. Директором нашей школы был Виктор Иванович, по праздникам он выходил на линейку, надев на пиджак орденские ленточки – там были две «Славы», значит человек воевал геройски, этот орден тыловым не дают. Но кредо его было, «как бы чего не вышло». Плевать, что хулиганы трясут деньги у малышни, а старшекласники торгуют жвачкой, выменянной у иностранцев – главное, что скажут в роно [15] . Человек просто устал и хотел в покое досидеть до пенсии. И эта картина была типичной для того позднего Союза – вплоть до Политбюро.

– Ну и что вы хотите этим сказать? Что вы, «дети», уже настолько не понимали своих отцов?

– Мы всего лишь не понимали, зачем это было нужно. Не видели вклада во что-то общее. Зато наблюдали не раз, как результат нашего труда в буквальном смысле гниет – лишь ради того, чтоб где-то в бумажке галочку поставили. Цели, Идеи не было – а раз так, зачем стараться, время тратить, от себя что-то отрывать? Я это про нормальных людей говорю, не про подлецов. Некуда было себя деть – вот при горбаче и рвануло!

– Вы хотите сказать, что ваши люди были настолько против Советской Власти?

– Не против власти, а… Ну вот товарищ Сталин сказал про пассионарность – а куда ее разрядить, если она имеется? На войну, или что-то подобное, вроде милиции или пожарных, это все ж самая верхушка, у кого максимум есть. Творчество или наука – опять же, не каждому дано. А куда податься тем, у кого по минимуму, но есть – причем таких всегда в разы больше героев? Да в бизнес же, в свое дело – это было на Западе, но практически отсутствовало в СССР, и что любопытно, было затруднительно и у нас при царе, особенно для пролетария. Вот и вышло, что грабли оказались – и в 1917, и в 1991, одни и те же, в этой части.

– Положим, у нас этот путь открыт: захотел в артель, пожалуйста.

– Пантелеймон Кондратьевич, я другого боюсь. Сейчас доклад вам готовлю, после работы с немецкими и итальянскими архивами, при полной поддержке местных товарищей. Вот даже в наше время считалось, что фашизм, это собрались лавочники-колбасники и прочий мелкобуржуазный элемент в штурмовые отряды, чтобы бить евреев и коммунистов. А при близком изучении оказалось – что было совсем не так!

– Ну, что немецкие и итальянские рабочие охотно шли в штурмовики, это нам хорошо известно. И что про сей факт рекомендовано не распространяться – также.