– Я ищу женщину, Лорелея Ширес… – сыщик завел шарманку.

– Среди опознанных таких нет, – быстро ответила Самара. – Описание? Приметы?

Он повторил текст, слово в слово.

– Это может обрадовать, либо огорчить, по обстоятельствам. Миссис Ширес никогда не поступала в мое заведение.

Остальные сверялись с записями, хотя бы для приличия. Долго шебаршили страницами и тяжело вздыхали в трубку. Ленни смиренно ждал в надежде, что это не вчерашний кроссворд.

– Разве вам не надо заглянуть в бумаги, и все такое?

Приличия – это то, что отличает нас от зверей типа Вилли Выгребная Морда.

– В этом нет необходимости, – твердо уверила Самара. Она говорила быстро, четким поставленным голосом с правильным британским акцентом. – Я помню всех моих мертвецов.

«Я своих тоже», – горько подумал Ленни.

– Каждый заслуживает того, чтобы остаться в чьей-то памяти. Пусть и в последний день.

Она помнит всех, кого доставляли в ее морг, – наконец дошло до сыщика.

– Для розыска пропавших в некоторых случаях полезно обратиться к данным городского архива, – продолжила Самара. Она порцировала информацию, будто ждала, пока ее законспектируют. Тебе бы лекции читать, леди Смерть.

– Если миссис Ширес поступит ко мне в будущем, я могу отправить вам сведения. У вас есть телетайп?

Конечно. А еще секретарша, консьерж и новенький бьюик. Или секретарша все же была?

– Пришлите телеграмму на Гулд-стрит… – Ленни назвал адрес офиса. – Л-о-р-е… – он принялся диктовать имя под запись.

– Шепчущая скала 29 , я запомню, – перебила странная женщина, и Ленни вздрогнул, как от удара. – Удачи.

Шепчущая скала, все верно.

– Спасибо, – рассеянно поблагодарил сыщик. Кому-то было не все равно. Хотя бы раз.

А затем все вернулось на круг: гостиницы, аэропорты, вокзалы. Лорелея Ширес, Лорелея Ширес, Лорелея. Зазубренное лезвие наматывает кишки и протыкает селезенку. Старые раны почти не болят – если не трогать.

– Это разрывает на части, да? – снова угадал Краун.

– А?

Что? Женщины? Воспоминания? Джимми? Или этот блядский притон?

– Жизнь, – резко ответил хозяин и поднял бокал, будто для тоста.

«Orphan children» – федеральная программа помощи детям, попавшим в трудные обстоятельства. Говоря по-простому, сиротский приют. Когда Краун поднялся, чертова богадельня почти утонула в долгах. Он выкупил поместье за бесценок. Он снес ограду и приказал выдолбить из каменного постамента с табличкой унитаз. Он разогнал монашек сыромятным кнутом. Он ненавидел это место сильнее, чем любой из его обитателей. Вот только почему он остался?

– Ее могли ограбить, убить, изнасиловать, расчленить, закопать в подвале, скормить варанам…

Чуткий, чуткий Краун. Именно за это парню и доставалось в детстве. Вернее, и за это тоже. Кравитц с укором посмотрел на собеседника.

– Что? – тот выпучил глаза, отчего стал похожим на тряпичную куклу. – Я просто хочу, чтобы ты не исключал варианты.

– Я и не исключаю.

«Исключено», – отрезал подтянутый мужчина в очках. «Да что с нее брать?» – удивилась юная мисс. «Ограбление? Если она сама и ограбит. Перережет глотку отточенным, как бритва, когтем», – гнул самурайскую линию старик.

– Это вряд ли, милый. – Потертая дама смотрела на сыщика с однозначным посылом, разве что ноги не раздвигала. – Мы так не делаем.

– Как?

– Не носим кэша.

– А?

– Мы не храним наличность в доме. И уж тем более не тащим ее с собой через весь город. Только если твоя зазноба пошла оплатить долг любовника или решила прогуляться по Стауту в жемчужном колье, что вряд ли.

«Чеки-банки–векселя… – будто детскую считалочку протараторил Донни, а потом серьезно добавил: – Следуй за деньгами 30 ».

– Поэтому нас и не грабят, дорогуша. С меня, например, сейчас кроме платья и снять-то нечего.

Дама выгнулась так, что это платье едва не снялось самостоятельно. По крайней мере, верхняя его часть. Ленни понял, что настало время валить.

– Так чем тебе может помочь простой за’ар вроде меня? – без всякого перехода спросил хозяин.

В юности «простой за’ар» всерьез увлекся оккультизмом, и это определило его жизнь. Так бывает, когда один шизик встречает другого шизика на их шизанутых вечеринках. Это называется полезные связи. Не успеешь моргнуть, и спустя каких-нибудь десять лет ты становишься самым молодым федеральным судьей в истории.

– Мне нужно отследить денежный след.

Услышав слово «денежный», его честь достопочтимый судья Краун полностью съехал с катушек.

– У меня нет денег, – пропищал он совершенно чужим голосом и огляделся, будто за ним явились маккартисты. – Я беден, я живу под мостом в мусорном баке и ловлю радиосигнал от проходящих мимо поездов! – он указал на обшарпанный приемник-чемоданчик с антеннкой и изобразил несчастье.

Смешнее всего – про поезд: составы по старой ветке не пускали со времен Гражданской. Возможно, именно тогда кто-то пассажиров и обронил тот треклятый кольт…