– Поразительно!
– шепнула женщина.
– Все совпадает...

– Совпадает с чем?
– приподнял брови Лапин.

– Сегодня за полночь к нам в квартиру постучал мальчик, Ксения Марковна взволнованно защелкала замком сумочки, и это не укрылось от глаз Лапина.
– Его зовут Ефимом. Ефим Ошканов.

– Мало ли на свете Ошкановых, - чуть пожал плечами Лапин, - а среди них Ефимов?

Женщина буквально вцепилась в Лапина.

– Он стучал в свою квартиру. Слышите - в свою! И он действительно жил в ней... девятнадцать лет назад. А мальчику пятнадцать. Мало того, он уверяет, что весь минувший день провел с родителями, которых давно нет в живых. И, как мне удалось установить, - это родители вашего Ошканова. Достаточно прочесть его автобиографию, его анкетные данные.

– Постойте, постойте, - нахмурился Георгий Михайлович, не так быстро. Может, мальчишка знает нашего Ошканова и приплел его для пущей достоверности.

– И вашу лабораторию заодно?

Лапин изменился в лице.

– То есть?

– Ночью он вышел из вашей лаборатории - это может подтвердить вахтер. А вот каким образом он оказался в лаборатории, объяснить не в силах. Зато лабораторию описал точно, я теперь сама убедилась.

– Немыслимо!!

Лапин попятился и плюхнулся на металлический вращающийся стульчик.

– Я устроил сегодня разнос нашей ученой братии, - потирая лоб, произнес он.
– Кто-то, уходя, оставил включенным тахионный генератор. А кто-признаться не желает. Генератор работал всю ночь, и беда могла произойти большая. Но, по совести говоря, я не верю в рассеянность моих товарищей, народ у меня проверенный. Так что разнос я устроил для порядка. Но я совсем выпустил из виду Ефима Константиновича... Извините, пожалуйста, - Лапий вскочил, - садитесь, прошу вас!

– Ничего, ничего, я так.

Теперь они стояли, сосредоточенно глядя друг на друга. Мысли Лапина не путались, не метались в невообразимом хаосе. Уж кто-кто, а он-то умел сопоставлять факты, находить единственно возможный вывод. И даже самая нелепая фантастичность этого вывода его никогда не пугала.

– Скажите, во что одет мальчик?
– спросил он.

– Очень странно, знаете ли, одет. На нем костюм с плеча взрослого мужчины. Вид у мальчика в нем весьма комичный.

– Костюм черный, выгоревший на солнце. Пуговицы лиловые, пришитые черными нитками?

– Да, да, совершенно верно!

– Сорочка зеленая с белой полоской. Туфли коричневые с тупыми сбитыми носками, а шнурки желтые.

– Так вам все известно?!

– Фу-ты!
– Лапин достал носовой платок и вытер сразу вспотевшее лицо.
– Так ведь и до инфаркта недалеко... Ах, Ошканов, Ошканов, ты все-таки сказал свое слово!

– Ради бога, - взмолилась Сычева, - объясните же, наконец!

– Позвольте мне прежде самому прийти в себя, - сказал Лапин.
– Вот мы с чего начнем: я должен немедленно видеть мальчика. Михаил!
– закричал он.
– Миша!

Появился заведующий лабораторией с мотком проволоки на плече и с коробкой под мышкой.

– Генератор не включать, - приказал Лапин.
– И никого к нему не подпускать. Слышал: никого! Головой отвечаешь.

– Шеф, - обиделся Миша, - ты меня с кем-то путаешь.

8

Стараясь не шуметь и через плечо поглядывая на следовавшего за ней Лапина, Ксения Марковна вошла в комнату. И с испуганным возгласом попятилась обратно. На диване, вытянувшись на спине, переплетя пальцы на груди, звучно храпел мужчина преклонного возраста. У него было лошадиное лицо с отвисшей нижней челюстью и седая кудрявая шевелюра.

– Боже мой!
– перепугалась Ксения Марковна.
– Кто это?

– Рекомендую, - торжественно провозгласил Лапин, - Ошканов Ефим Константинович, инженер-исследователь лаборатории низких температур.

Его голос разбудил спящего. Ошканов открыл мутные, глубоко сидящие глаза и повернул голову. Не узнав стоящей перед ним женщины, он, кряхтя, сел.

И тут увидел Лапина.

– Георгий Михайлович?
– удивился он.
– Что-нибудь случилось?

– Я думаю, да, случилось, Ефим Константинович. Но прежде познакомьтесь с хозяйкой квартиры, в которой вы изволите находиться.

– Позвольте... Действительно, где это я?

Он озадаченно разглядывал незнакомую комнату, диван, на котором лежал, самого себя. Но, видно, уже начинал кое-что припоминать, лицо его становилось все более сосредоточенным. Увидев наброшенный на спинку стула свой пиджак, Ефим Константинович поспешно надел его. Краснея от натуги и смущения, тяжело дыша, надел и завязал туфли.

– Извините, пожалуйста...
– Он исподлобья все поглядывал на Ксению Марковну.
– Как неловко получилось... А зеркало у вас где?