Под одной из скамеек, была установлена колонка, из которой до ночи, звучала запись речи Путина. На самой скамейке сидеть было невозможно, да и не понятно, зачем это было сделано. Вещающий из под скамейки президент: «Мне не стыдно перед гражданами, которые голосовали за меня дважды на президентских выборах. Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах, с утра до ночи. Я доволен результатами своей работы». В центре из досок сколотили домик в форме государственной думы, обклеили распечатанной серой стеной с окнами, и оказалось, что это будет общественный туалет с двумя входами. Потом снесли, кто-то сказал организаторам, что перебор. В пропаганду молодежных движений «Сталь» и «Наши», никто не верил, ну то есть были фанатичные долбоящеры, но над ними тихонько посмеивались. Сама атмосфера того: что слова для быдла, но мы-то с вами всё понимаем… и главное это деньги и связи. Всё ситуативно про политику. Все эти песенки «Россия вперёд» в светлое и прекрасное будущее. Не важно, что мы ничего не производим, зато у нас есть смертоносные ракеты, как обезьяны с гранатой. Участники посещали занятия с коучерами или бизнесменами, которые раз за разом повторяли: что пока ты молод – греби под себя, рассказывали о методиках самоутверждения в коллективе, влиянии на окружающих и создании обложки. Конечно, никто не касался моральной стороны, нравственности и прочих архаизмов. Главное это возможности, которые даёт молодость и правящая партия. Не на чем было воспитывать патриотизм, так как главная мысль «светлого будущего» была основана на развитии личных качеств и успехе. В предпоследний день должен был приехать Сам. Внутреннее чувство фальши и профанации не отпускало, вот эта вот двойственная несерьёзность всего – вроде как верьте, но не верьте, отдыхайте, загорайте, спаривайтесь. Многие девушки, впервые спущенные с родительского поводка, пускались во все тяжкие, эта развязная похоть ничего кроме отторжения у меня не вызывала.

Которые нравились, начинали с кем-то отношаться… постоянное разочарование. Если начинаются игры в «гляделки», это всегда знак, но зрительного контакта не получалось. Я спокойно загорал, качался, вечерами выпивал с Максом в огромной трёхметровой палатке – подарок депутата. С Украины ко мне приехала Юля. Так как она свободно говорила на английском и французском – Макс устроил её работать переводчиком с гостями-иностранцами. Скоро должна была начаться неделя спортсменов, на которой собирались провести чемпионат по боям без правил. Она, конечно, запретила мне участвовать, даже взяла с меня слово и уехала. Я не только участвовал в нём, но и вёл как комментатор. Признаться честно в эфир мою версию не пустили, и я заработал скол переднего зуба. Руководитель канала улетел во Францию, а Макс дней на десять уехал в Москву, из-за чего я тусил в компании таких же бездельников: сорокалетнего графа Орлова, как его называли и нескольких футбольных фанатов. Из всех обязанностей на мне осталась доставка еды в армейских бачках и что-то перенести, сколотить. Вечером на одной из сцен или сразу на трёх кто-то выступал. На концерте Арбениной мы закинулись по колесу и ждали прихода. Парни ушли в туалет один за другим, и так и не вернулись. Нахлобучило минут через сорок пять. В один момент всё изменилось, я перестал разбирать слова песни и в сумерках начал видеть цветное свечение вокруг каждого человека, что-то вроде ауры. Изменилось восприятие, я будто понимал мысли людей и я решил проверить свои ощущения. Телевизионщики как всегда жгли костёр, играли на гитарах и выпивали под длинным тентом. От взгляда на них начала одолевать смертная скука, нет никого, с кем бы я хотел сейчас пообщаться, никто не поймет. Там же стояла высокая блондинка – Анастасия, с ней мало кто решался заговорить, модельной внешности, она строила из себя недотрогу и быстро отмораживалась от парней. Прошёл почти месяц, а она наверняка не знает, как меня зовут. Я подошёл к ней и сказал:

– Привет. Меня Илья зовут… – Она удивлённо подняла брови, я уверенно продолжил, – мы никогда не разговаривали, и мне интересно узнать, что ты за человек… откуда ты?

– Из Белгорода.

– Ого! Ничего себе…

Ненавязчиво, как бы издалека спросил про учёбу, из ответа уловив следующий вопрос, дальше только слушал с заинтересованным видом, иногда уточняя: «Ну а ты?», «Погоди, получается…» Она сказала: «Пойдем, может, пройдёмся?»

Оказалось, этому куску льда нужно было, чтобы кто-то хотел узнать её мнение, а я просто это интуитивно почувствовал. Мы ходили в темноте кругами вокруг лагеря, отбиваясь от комаров. Я с пониманием «угукал», будто она раскрывала для меня концепцию теории струн. Через двадцать минут она с восхищением заявила: «Удивительно, ты такой интересный собеседник, три недели живем в одном лагере и ни разу не разговаривали. Комары зажрали, пошли ко мне в палатку посидим. Когда она включила фонарь-ночник я подумал «сработало».

– У тебя случайно нет арома-масел или жирного крема?

– Зачем?

– Хочу кое-что показать, ложись головой сюда, ага, расслабься закрой глаза… – массаж лица всегда одурманивающе действует на девушек, из-за эрогенных зон вокруг губ, на ушах, шеи. После массажа, когда она расслаблена, делаешь перерыв секунд двадцать, будто сдерживаешь себя и целуешь в губы. Они обычно не открывают глаза, потому что стесняются, открывают секунд через десять, смотрят на тебя совсем по-другому, ну и дальше можно взять за руку, массируя руку пока держишь, поговорить о чём-то приятном, выдать историю с которой она умилится, сняв последние блоки и отбросив сомнения… Замок на палатке поехал вверх и показались лица парней вернувшихся их туалета.

– Илюх пошли, мы должны тебе такое рассказать… – я понимал, что они капец как соскучились во время своих приключений, кроме того они смертельно обидятся если я останусь, «друганы круче тёлок» ну или как-то так. Надеюсь я не стал причиной развития у Анастасии психологической травмы, в её: «Ты куда???», – была такая концентрация непонимания… но если бы мы переспали, не стало бы это ещё большей бездной для неё. Ведь изначально это была игра на чувствах и попытка втереться в доверие. Человек мне душу открыл. Я не святой, к чему оправдываться.

Недалеко от форума на острове, к которому вёл мост, находился древний монастырь, куда на экскурсии ходили участники, а мы просто периодически шатались по территории или покупали пирожки с квасом. Монахов я там видел издалека всего несколько раз, зато на лугу иногда паслись коровы, имею в виду животных… На возвышении небо образовывало купол с разбросанными по нему перьевыми облаками. На окраине острова стояла закрытая белая церковь, через окна с решётками было видно строительные леса внутри. Православных я порой видел в городе заходящих в платочках, в какой-нибудь храм, видимо людям больше заняться нечем. Зачем нужно надеяться на поддержку Бога, если всё зависит от тебя. Скорее всего, люди выдумали Иисуса и эти истории про апостолов. Есть ли какая-то энергия у этих храмов. Я сел за белой церковью откуда открывался потрясающий вид на озеро, ветер гнал невысокие волны к берегу. Достал трубочку, и прислонившись спиной к храму прикурил, так было легче медитировать. Со времени моих первых занятий столпы, уходящие в небо приобретали новые цвета, я почти физически чувствовал, как сила наполняет меня после вхождения в состояние «потока». Спустя пару минут в месте соприкосновения с храмом я почувствовал жжение, я удивился внутреннему ощущению, но старался ни о чём не думать, несмотря на то что жжение усиливалось. «Надо вытерпеть, надо отключиться от этой боли как джедай». Я продолжал представлять, как столп белого света, проходя через храм, наполняет каждую клетку моего тела. Жжение стало невыносимым, в какой-то момент я подумал, что потеряю сознание от этой боли, меня начало трясти. Когда я готов был сдаться – боль внезапно прекратилась. Я открыл глаза и отсел от стены. Как странно, чтобы это значило, что за энергия меня обжигала?

Когда форум «снялся» и уехал, лесная хвоя обнажила тысячи презервативов, шприцов и бутылок. Поляны выглядели как жертвы изнасилования. Я остался дождаться с Максом погрузку баннеров и оборудования. Страшно было представить какие познания о стране и политике эти молодые люди везут домой, какой заряд патриотизма…

Мне приснился светлый, лёгкий сон. Я выплываю из озера, где под водой железная арматура, плыть опасно, но я выбираюсь на берег у белой церкви. Иду какими-то переулками, мимо церквей. Навстречу вереница из монахов, молодых и старых. У всех за спиной мешки, у кого-то больше, у кого меньше. Мгновенно меня разворачивает, и вот я иду в другую сторону, с бородой и мешком за плечами. Мешок очень тяжёлый, но размеры я не вижу и просыпаюсь.

Молодость полна надежд и иллюзий, лодку жизни уже швыряет по волнам, но мы ещё не визжим от безысходности, не идём ко дну, чувствуя, как в лёгкие попадает вода, более того, уверенны, что совсем скоро, сможем сами бросать тонущим спасательный круг. Одни это скрывают, окружив свой законсервированный мирок высокими стенами, отчего теряют способность вводить новые переменные, другие предаются страстям тщеславия и гордости, вспоминая о былых достижениях, прикрывая долгими общими рассуждениями то, что ни к чему другому они оказались непригодны. Один мой приятель, как то сказал, что люди, не занимающиеся самовыражением через искусство – это биомусор, нано-байты. Но если каждый конченный псих начнёт ваять, скажем, глиняные горшки в форме козлиной головы, нужна ли миру эта проекция городской свалки их души… Как таким людям стать нормальными? Была бы наука изучающая законы бытия. Чтобы можно было научиться главным вещам – правильно влиять на окружающий мир, знать где границы доброго зла и злого добра, наблюдает ли кто за нашей жизнью, важна ли она, или мы безымянные атомы в этой компостной куче. Похоже, что нет, иначе не было бы смерти ни в чем неповинных детей, всех этих холокостов и концлагерей. Даже если представить, что Бог спит, зачем он вообще тогда нужен, если он никак не разрешает проблемы нашего грёбанного мира.