– Мне тоже иногда так кажется.
– Рассмеялся я.
– А иногда мне кажется, что я никогда здесь не был... и до сих пор я не здесь, а где-то еще... Помнишь, ты сам как-то говорил, что воспоминания и наваждения невозможно отличить друг от друга?

– Это я так говорил?
– Удивленно уточнил он.

– Ну да, ты. Когда мы бродили по изнанке Темной Стороны...

– А, ну если так, тогда все возможно.
– Вздохнул Лонли-Локли.

– Слушай, Шурф, - нерешительно начал я, - а эти две дамы, которых только что благополучно увезли санитары... А не может оказаться, что они не совсем ерунду говорили? Я имею в виду: ну, положим, барышни и правда совершенно сумасшедшие - лично мне даже никакого запаха безумия не требуется, чтобы согласиться с этим диагнозом!
– но может же случиться, что они - самые настоящие ведьмы, и действительно видят каких-нибудь реально существующих демонов... Сходят же с ума настоящие могущественные маги, время от времени - всякие там бывшие Великие Магистры, и не только они. Одно другому не мешает...

– Не мешает.
– Согласился Лонли-Локли.
– Настоящие колдуны действительно вполне могут сойти с ума, даже очень могущественные. Если подумать, с нашим братом это случается гораздо чаще, чем со всеми остальными людьми... Но эти несчастные леди - совсем другой случай. Они мели полную чушь, можешь мне поверить.

– Верю.
– Улыбнулся я.
– Но все-таки, почему ты решил, что они говорят ерунду? Объясни. Кто знает: вдруг однажды на мою голову свалится еще дюжина-другая местных сумасшедших, а рядом не окажется ни одного умного дяденьки вроде тебя...

– Могу объяснить.
– Флегматично отозвался Шурф.
– Это очень просто, Макс. Ни один человек, хоть однажды получивший доступ к истинному могуществу, не скажет: "я знаю все обо всех"... и не пообещает научить тебя "всему, что тебе нужно знать" - за дюжину дней, или за дюжину столетий, это уже неважно... Учти: я излагаю тебе не свое личное мнение, которое может оказаться ошибочным, а один из странных, никем толком не сформулированных, но ощутимых законов природы: настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.

– В таком случае, я и есть самое могущественное существо во Вселенной!
– Расхохотался я.
– Моей фирменной неуверенности ни в чем хватит на все население этого прекрасного Мира... и еще останется на парочку соседних, пожалуй!

– Да, это так. Уж ты-то действительно знаешь, о чем я говорю. Невозмутимо согласился Лонли-Локли. Я с ужасом понял, что парень довольно серьезно отнесся к моему дурацкому заявлению, и открыл было рот, чтобы внести в него некоторые коррективы, но нашу беседу снова прервал все тот же младший служащий.

– Там пришла одна леди, она говорит, что с ее мужем случилось нечто ужасное, и просит, чтобы ее проводили к кому-нибудь из Тайного Сыска. Доложил он.
– Вы согласитесь ее принять?

– А от этой леди не исходит запах безумия?
– Ехидно поинтересовался я.

– Насколько я могу судить - нет.
– Растерянно ответил курьер.

– Проводите ее сюда.
– Распорядился Лонли-Локли.
– Потом иронично посмотрел на меня.
– Это прекрасная иллюстрация к нашему разговору, Макс. Дама попросила проводить ее "к кому-нибудь из Тайного Сыска". Не к "господину почтеннейшему начальнику", и не к тебе, и не ко мне. Просто к "кому-нибудь", и это правильно: откуда ей знать, кто из нас является тем самым человеком, который сможет ей помочь? В словах этой леди присутствует нормальная неуверенность неосведомленного человека, свидетельствующая о ее несокрушимом душевном здоровье. Безумец всегда знает, к кому ему нужно обратиться: в любой организации он потребует встречи с "самым главным"... и вообще скорее всего начнет с попытки лично пообщаться с Его Величеством!

– Я уже понял!
– Рассмеялся я. А потом постарался изобразить на своей легкомысленной роже монументальное выражение глубокой озабоченности: мне предстояло встретиться с леди, которая пришла к нам со своей бедой, а я тут хихикаю, как слабоумный третьеклассник после первого поцелуя!

Лонли-Локли тем временем галантно поднялся навстречу нашей гостье и заботливо усадил ее в Кресло Безутешных - вообще-то это самый обыкновенный диванчик для посетителей, слишком просторный для одного человека, но немного узковатый для двоих - понятия не имею, каким образом сия мебель заработала свое романтическое наименование, поскольку это случилось задолго до моего появления в Ехо...

Наша посетительница оказалась довольно хрупкой и невероятно симпатичной особой - в ее внешности было что-то мальчишеское, так что большинство моих знакомых сочли бы ее безнадежно некрасивой, но у меня на сей счет чуть ли не с самого дня рождения имеется свое собственное мнение, отличное от канонического. Ее светло-голубое лоохи могло бы показаться более чем скромным, если бы я не знал, сколько стоит пошедшая на него ткань ручной работы - очень тонкая, но теплая, совершенно непроницаемая для холодного речного ветра: я сам совсем недавно открыл для себя эту роскошь, завезенную в столицу Соединенного Королевства из далекой страны Тулан, и тут же пополнил свой гардероб несколькими новенькими зимними лоохи, легкими, как облако. Замечу, что когда я увидел счет, мне пришлось срочно сесть на стул и старательно выполнить несколько дыхательных упражнений, которым в свое время меня научил все тот же сэр Шурф Лонли-Локли - и это при том, что странная работа, каковую время от времени приходится выполнять Тайным Сыщикам, оплачивается с почти вульгарной щедростью, так что получая свое недельное жалование, я всякий раз хватаюсь за сердце: мне начинает казаться, что Королевская казна скоро окончательно переместится в мои бездонные карманы, и Его симпатичное Величество Гуриг VIII будет вынужден пополнить жалкие ряды немногочисленных портовых нищих... В общем, туланское лоохи нашей гостьи свидетельствовало о том, что она очень богата: умеренно богатым людям такая роскошь не по карману!

– Хороший день, господа.
– Вежливо сказала эта симпатичная особа.
– Я очень благодарна вам за то, что вы согласились меня принять... Честно говоря, я только что получила экстренный выпуск "Королевского голоса" и подумала, что из-за этих загадочных происшествий с рекой, меня никто и слушать не станет!

– Будьте любезны назвать нам свое имя.
– Мягко сказал ей Шурф.
– И расскажите, что именно у вас случилось? Мне не хочется вас торопить, но вы сами понимаете, что...
– Судя по всему, Лонли-Локли решил, что ему следует немного подстегнуть эту обстоятельную даму.