— Он, — указываю Когтями на Настьева.

Князь вздрагивает, глазами бешеными вертит.

Второе препятствие бросается вперед, взмахнув огненной рукой. Уклоняюсь от барбекю-удара, и вбиваю основание кисти огневику в лицо. Если бы целился кулаком — Когти прошили бы нерадивого. А так он, охнув, отлетает метров на десять, переворачивает стол с закусками и купается головой в миске с рулетиками из бекона с сыром и яйцами.

— Перун? Это тот самый Перун? — шушукаются дамы. В их глазах убавилось безотчетного страха — просто потому, что его потеснила заинтересованность. — Который в одиночку разгромил лагерь пакистанцев и иномирян?

Теперь мне заслоняет дорогу сам Скобеев, в окружении десятка орденоносных гусар. Я вскипаю. Обязательно мешать?!

— ОТОЙДИТЕ! — в раздражении рычу.

Узконаправленный Яка шарахает по гусарам, самый крайний вдруг падает на колени и хватается за грудь. Сердечко шалит? Бывает.

— Перун, объяснись, — повторяет генерал. — Может, мы вместе найдем решение.

— НЕТ. ВРЕМЕНИ.

Женщины и мужчины вокруг одновременно выдыхают, словно им ударили под дых.

— Какой опасный! — восхищается одна полногрудая барышня в стороне. — Прямо до мурашек пробирает!

— Ты слишком спокойна, Марфа, — худенькая дамочка вся бледная и дрожит, но почему-то не убегает. Как будто на месте пригвоздили. — Он, между прочим, очень страшный и дерется!

Марфа машет веером у лица — девушку в жар бросило, капли пота бегут по гладкому лбу.

— Но он же наш! В смысле, русский, хоть и демоник с импозантной внешностью. Значит, просто буянит. Характер проявляет. У сильных офицеров постоянно так. Они ведь мужественные-е-е!

Гусары, дрогнув под псих-ударом, рассыпаются. Кто отступает подальше от жуткой ауры, кто остается, но теряет контроль над обстановкой вокруг. А я уже подошел вплотную, и, растолкав плечами офицеров, оставляю их позади. Скобеев провожает меня хмурым взглядом:

— Не устраивай беспредела, поручик, — но останавливать сам явно не собирается. Понимает: силенок не хватит.

— Беспредела нет. Только справедливость, — бросаю, не глядя.

Князь Настьев стоит возле стола с шампанским. Его заслоняет только сын, больше никого поблизости. Ну, еще София следит, чтоб деру не дали.

— Вы долго, — улыбается княгиня.

— Пробки, — оборачиваюсь к Деймону Настьеву и смотрю на него поверх плеча сына. — Ты уходишь со мной.

— Не надейся, — сынуля бросается с огненными кулаками.

Опять горящие руки? Уже знакомо, даже банально. Отвожу голову в сторону от пугливого хука — по-моему молодой князь сам боится задеть меня. Хватаю парня за плечо и, выбив пинком опорную ногу, швыряю его в очередной стол с вкусняшками — вроде бы, там на подносах яичные блинчики с крабовыми палочками, но это не точно. Приглядываться некогда.

Я хватаю князя за грудки. Попался! Он всего лишь Кмет, и даже если шарахнет огнем, Бригантина выдержит. Но Громовые Когти в нескольких сантиметрах от его лица должны спасти Деймона от необдуманных решений.

— Что тебе нужно? — испуганно блеет князек.

— Для начала — составить компанию в рейсе, — за моей спиной раскрываются крылья.

Вдвоем мы устремляемся к зеркальным потолкам. Вовремя — внизу грохочут десятки сапог.

— Стоять! — ревут нагрянувшие гвардейцы.

Мимо летит кислотная волна. Едва успеваю одернуть Настьева вбок — иначе ему бы прожгло висок. Приходится выключить Отвод, а то очередное смещение точно его прихлопнет.

— Не стрелять, кретины! — грохочет Скобеев. — У него в руках князь! Его-то за что убивать!

Пока гвардейцы соображают над ответом, я утаскиваю князя, паря над толпой аристократов. Мы уносимся к арочным окнам. Перед столкновением Деймон жмурится.

Брызгает разбитое стекло, и свежий воздухе прохладной волной овевает мое лицо. Черное небо поглощает нас. Далеко внизу остаются дворцы и монументальные строения Московского кремля.

— Что ты можешь сказать о Перуне, Аяно? — задает странный вопрос цесаревич.

Японка бросает на Владимира недоуменный взгляд. Пальцы нервно теребят темляк.

Удивительно, но наследник вызвал полковника не в свой кабинет, как обычно, а в уютную гостиную. Мягкий приглушенный свет обволакивает кожаный диванчик, камин и африканские маски на стене. Маски полегче висят в золотых рамках. Только одна, тяжелая, из черного дерева, стоит на каминной полке. Этот оскал африканского демона сильно напоминает Аяно кого-то…

— Я же вам передала подробнейший рапорт о Перуне, Ваше Высочество, — замечает полковник. — Целых пятьдесят листов. Больше мне нечего добавить.