Скрестив руки на груди, Владимир облокачивается бедром на спинку дивана. Взгляд наследника серьезный и очень грустный. Аяно замечает это мельком — почему-то ее собственный взгляд приковывает черная маска. Этот ощеренный рот…как же он знаком!

— Правда, нечего? — спрашивает цесаревич.

— Так точно, — на автомате говорит японка, увлеченная маской.

— Почему ты больше не смотришь на меня, Аяно? — неожиданно звучит странный вопрос. — Почему на церемонии смотрела не на меня, как всегда?

Японка в удивлении поворачивается к цесаревичу.

— Что вы такое говорите? — ее вводит в замешательство, что из уст наследника льется неформальная речь. Раньше она могла мечтать, как он произносит ей мягкое нежное слово, но сейчас… Симатта, то есть чёрт! Почему ее бесит эта маска?!

Всплеснув руками, цесаревич вдруг кричит:

— Почему ты смотрела на Перуна?! — он сжимает кулаки. — Это Перун жаловал тебе звание полковника?! Это он наградил тебя двумя орденами?!

Его палец указывает на красный темляк на рукояти катаны.

— Нет, — в шоке проговаривает Аяно. — Перун только сжег ваш первый орден.

Слова японки успокаивают Владимира. Облегченный масляный блеск появляется в глазах.

— Вот именно, — довольным тоном проговаривает. — Перун лишь опускает твой авторитет в глазах остальной команды. Это даже из твоего рапорта видно. Он пытается тебя затмить, отобрать верность твоих людей. Поэтому ты смотрела на него на церемонии? Подозреваешь? Недоверяешь?

— Недоверяю… — Аяно всё никак не может отойти от увиденного. Что это за сцена? Как непохоже на Владимира!

Но наследник воспринимает ее шокированное высказывание как утвердительный ответ на свой вопрос.

— Хорошо, очень хорошо, Аяно, — он приближается мягко как ласка, его рука обвивает талию японки. — Но хватит о Перуне. Я хочу наградить тебя за преданность.

— Но Вы уже наградили! — от его прикосновения у Аяно кружится голова. Ее тошнит. Но почему? Ведь она влюблена в наследника? Или нет?

— Неформально еще нет, — рука наследника прямо вцепились в нее. Аяно хочет упасть на пол и уползти к двери. Вторая ладонь берет японку за подбородок, губы Владимира приближаются…

За спиной цесаревича черная маска над камином, ее оскал кажется живым и яростным. Неожиданно до Аяно доходит, кого напоминает это деревянное демоническое лицо. Перуна! И сейчас он смотрит, как ее целует другой!

— Нет! — она отталкивает Владимира, и наследник, наткнувшись ногами на низкую спинку дивана, переворачивается через нее. БУХ. — Ой! Ваше Высочество! Простите!

— Отойди от меня, — рычит наследник бросившейся к нему японки. Аяно тут же отшатывается. — Нет так нет! Работаем дальше, как работали!

— Так точно, — смирно встает японка.

Щеки горят от вины. Это же надо, так неуважительно повести себя по отношению к наследнику престола! Ну поцеловал бы и ничего страшного! Да даже если бы на диван уложил — ничего, перетерпела бы, пускай даже если и не люб ей больше. Теперь как бы не понизил ее из-за личной обиды. Всё из-за Перуна! Наглый мальчишка проник в мысли, в сердце глубоко засел, а всё из-за чего? Из-за того, что в самом начале она, как командир, не поставила его на свое место! А место наглых мальчишек — в углу.

Цесаревич встает и отряхивается, не глядя на Аяно. Видно, думает, как бы и куда ее послать.

Резко распахивается дверь.

— Наконец нашла тебя, командир! — радостно залетает запыхавшаяся Бестия. — Беда, командир!

— С кем беда? — хлопает глазами Аяно.

— С девочками Перуна!

Мигом все мысли о цесаревича становятся незначительными. Аяно до хруста сжимает рукоять катаны.

— Объяснишь по дороге, — японка выбегает в коридор и, не оборачиваясь, бросает назад. — Ваше Высочество, простите. Служба.

Дверь захлопывается за двумя девушками.

Владимир яростно говорит:

— Служба кому, хотел бы я знать.

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Зевс всегда считался великим громовержцем, но мало кто знает, что в его комнате на самой высокой полке стоит статуэтка кумиру, а надпись внизу гласит, "школьник стипендиат". (Автор: Чертик из Рая)