— Птички против волка? Хи-хи. Бедные птички, — ржет Гоша.

— Тем не менее, ты приказал агентам убить Перуна.

— Хи-хи…Правда? — Гоша оборачивается к агентам. — Эй, вы! Убейте Максимку! — Агенты не двигаются с места. Царевич пожимает плечами. — Ничего. Сломались?

— Придурок! Конечно, они не нападут на меня, — рычит Максим. — Я подумал о блоке на этот приказ.

— Хи-хи…Тогда убейте его, — тычет он пальцем в сторону Штульца. Нуль реакции. Гоша морщит лоб. — Опять нет? Ну, тогда, убейте меня, что ли.

— Что?! Нет! — вскрикивает Максим. — Отмена приказа! Протокол пятьсот!

Но поздно. Голос Гоши запускает электрические импульсы в мозгах агентов. Пятьдесят «пересмешников» вскидывают пистолеты и автоматы. Свист пуль, стоны, брызги крови. Град пуль прошивает царевича насквозь, а вместе с ним и стоящего рядом Штульца. Полковник успевает задействовать доспех, но ледяные копья и огненные дротики Кметов-«пересмешников» пересиливают защиту. Шульц превращается в кусок мяса, как и Гоша. Выполнив приказ, «пересмешники» опускают оружие и встают смирно.

— Морану трахнуть в жопу! — бранится Максим и подходит к трупам. Смачно плюет на Гошу. — Ну и чего ты добился, полоумный кретин? Сдох только.

Генерал уже отворачивается, как слышит под ногами знакомый щелчок. Щиколотку пронзает странный холод. Максим опускает взгляд и едва не падает от омерзения и ужаса.

Белая кость без мяса, бывшая когда-то рукой царевича, задрала Максиму правую штанину. На голой лодыжке генерала защелкнулись Гошины мориновые наручники. Теперь не важно кто такой Максим: Воин или Полковой. Вся его жива пропала.

— Похххпалхся…хры-хры.

Костяная рука резко вскидывается. Один быстрый удар облезлыми костяшками, и генеральские бубенцы растекаются в мошонке под мощью острой кости. Максим валится на пол, воя от боли.

Изрешеченное лицо Гоши начинает восстанавливаться. Фрактал регенерации латает царевича на глазах. Туша кровоточащего мяса садится и выпрямляется.

— Птички, значит? Хры-хры, — оскаливается безгубым ртом Гоша. — Ну ладно. Поиграем с вожаком громовой стаи. Хи-хи.

Царевич пинает воющего генерала ботинком в нос. Хруст переносицы эхом разносится по ангару. Максим взвывает, схватившись за сломанный нос.

Гоша довольно лыбится.

— Хи-хи. Я думал, что остаток моей жизни протечет за решеткой. Но сейчас вдруг увидел, что мы в цирке. Хи-хи. В цирке!

Просторный, обшитый дорогими гобеленами зал с огромным круглым столом. Десяток аристократов рассаживаются по своим местам.

— Чрезвычайное собрание Круга Великих Домов объявляю открытым, — громко провозглашает мужчина с бакенбардами. — Я уже предварительно обговорил с большинством из вас и ввел в курс дела. На повестке только один вопрос — Артем Бесонов.

— Из-за Настьевых? — предполагает кто-то.

— Не только и не столько. Сегодня ночью усадьба Долгоногих захвачена Бесоновым. Прямо во время вечернего приема. Мои жены и дети были на банкете. Слава Сварогу, гостей не тронули и не стали брать в плен, просто выпроводили вон. Но вы уже понимаете, к чему всё идет.

— Неслыханная борзота! — яростный крик. — То есть, Долгоногие сейчас в плену у этого бешеного?

— Именно, — кивает председатель. — Итак, господа, голосуем. Медлить нельзя, это чревато смертью графа Юрия. Поднимите руки, кто согласен выделить людей на совместную операцию по устранению угрозы нашим Домам в лице князя Кандагара Артема Бесонова.

Медленно аристократы один за другим вскидывают ладони. Воздерживаются немногие.

Председатель быстрым цепким взглядом пересчитывает согласных с карательной операцией.

— Решено большинством. Князь Артем Бесонов приговаривается к казни.

Читайте продолжение: