Шрифт:
– Я поговорю с ним сегодня! Попытаюсь всё объяснить!
– Спасибо! – вновь прошептала она, быстро взглянув на отца.
– Ничего Валюш, прорвёмся! – заверил я её.
Она снова посмотрела на меня, согласно кивнула и положила голову мне на плечо, я прижался своей головой к её и так мы и ехали молча до самого завода. Да палимся, да всё запуталось, как хрен знает что, но как же нам было хорошо!
Репетиционный зал.
А сейчас я смотрел на ребят и девчат и понимал, что вот к ним, к этим ребятам я испытываю какое-то светлое и доброе чувство. Не знаю какое именно, но они стали мне почти родными и я постараюсь сделать всё, чтобы хотя бы у этих ребят жизнь удалась. Да я написал сценарий "Весёлых ребят", вернее не совсем тех ребят из моего прошлого-будущего, а новых весёлых ребят. Всё равно не получится снять тот вариант комедии, так возьмем из неё всё лучшее и добавим немного современности и алле-хоп, получится новая музыкальная комедия со старым сюжетом. Нам не нужно никаких известных и мастистых актёров, мы вполне справимся сами, ну если только парочку, для затравки. В том что комедия получится, я не сомневался ни секунды.
– Андрей, а какие у тебя вообще планы на будущее? – неожиданно спросила Маша.
– Обширные Маша и я очень хочу их добиться. Возможно меня и подстрелят на взлёте, но я хотя бы попытаюсь что-то сделать! Чтобы потом не корить себя всю жизнь в трусости. Для начала попытаюсь закончить школу экстерном, поступить в театральный на факультет режиссуры, сниму пару музыкальных комедий, а потом попытаюсь организовать… – я ненадолго задумался – Что-то вроде театра эстрады, хотя нет, училища эстрады, да не суть важно как именно оно будет называться. Главное что там любой сможет выучится на артиста эстрады: певца, композитора, сатирика, юмориста, артиста разговорного жанра. Любого! А ещё оно будет обучать костюмеров, гримёров, парикмахеров, визажистов, работников сцены, звукорежиссёров, в общем всех тех, кто связан со сценой и эстрадой. Причём образование будет не классическим, а именно эстрадным. Чтобы в нашей стране проведением слётов, концертов, собраний, митингов, массовых выступлений занимались только чистые профессионалы, а не призванные на время из тьмы любители и кое-какеры. Хочу чтобы у училища была своя студия звукозаписи, своя киностудия, своя мастерская, да желаний много, были бы возможности их воплотить в реальность! – закончил я.
– Вот это у тебя размах! – выдохнул Евгений.
– Андрей, а как же музыка, ансамбль, мы? – растерянно посмотрела на меня Маша.
– Вот раскручу вас и займусь собой! – улыбнулся я.
– Как это, раскрутишь? – смутились они.
– А вот так, раскручу и запущу вас на околоземную орбиту Советской эстрады! Будете звёздами, которые летают высоко и красиво! – рассмеялся я – Все будут с вас восхищаться и брать пример. Вы станете законодателями моды и примером для подражания! Люди будут перепевать ваши песни, подрожать вашим танцам, может быть и за границей! Вам будут присылать тонны писем с признаниями в любви и предложением руки и сердца! Вам будут обещать молочные реки и кисельные берега, райские гущи и вечную любовь. Не верьте, вас обманут! Вами будут восхищаться и обливать лестью, приглашать на банкеты и в рестораны. Не спейтесь и не возгордитесь, научитесь говорить нет. Вас будут пытаться поставить в рабские условия работы, принять на себя невыполнимые, но так нужные кому-то обязательства. Не соглашайтесь, вы никому и ничего не должны и ни чем не обязаны. Вас попытаются рассорить любыми способами, на вас будут выливать тонны клеветы и помоев. Вас попытаются сделать виновными в том, чего вы не делали. Не обращайте внимания, собаки лают, а караван идёт. Уважайте друг друга, цените друг друга, только вместе вы единственный и неповторимый ансамбль "Заводские ребята", а рассоритесь и вас сожрут завистники и клеветники. Каждый из вас талантлив по своему, но только вместе вы сможете сверкать и летать. Дорожите дружбой, дорожите любовью, дорожите семьёй. Жизнь одна и тратьте её на деньги и золото, на дорогую жратву и шмотки, в могиле это всё вам не пригодится. Проживите свою жизнь ярко и достойно, чтобы и через пятьдесят или сто лет ваша музыка вызывала восторг и желание стать чище, достойнее, добрее! – закончил я.
– Значит ты всё равно уйдёшь от нас? – выступили слёзы в глазах Маши.
– Жизнь очень странная штука Маша, вдруг мне не представится больше возможности сказать вам это! Поверь я знаю, как неожиданно это может случиться! Пока я с вами и давайте не будем о грустном. И вообще, ну не получится у вас от меня избавиться! Не дождётесь! Кто вам будет песни писать? Кто вас будет в кино снимать? А кто вас будет приглашать на свои юбилейные концерты? Тотоже! – улыбнулся я.
Тут мой взгляд наткнулся на задумавшегося отца Валентины, пора уже нам поговорить по душам.
– Василий Севастьянович, не составите мне пару для разговора тет-а-тет? – обратился я к нему.
Тот согласно кивнул головой.
– Отлично! – улыбнулся я – Всем полчаса перерыв! – объявил я и все быстренько разбежались.
Глава 7
Я посмотрел на задумчивого отца Валентины, пора нам поговорить.
– Василий Севастьянович, мне нужно уточнить у вас один вопрос тет-а-тет! – посмотрел я на него – Не составите мне компанию?
– Охотно Андрей Фёдорович! – кивнул он вставая.
– Всем перерыв полчаса, а потом сделаем генеральный прогон песен. Согласны? – глянул я на всех – Отлично, жду всех через 30 минут у сцены!
Все довольно покивали и быстренько рассосались по своим делам. Я забрал гитары и, вместе с отцом Вали, пошёл к сцене, закинул на неё гитары и сел в первом ряду. Мы немного помолчали, я просто не знал с чего начать разговор.
– Ты любишь мою дочь? – вдруг прямо в лоб спросил Василий Севастьянович.
– Больше жизни! – сразу ответил я.
– Тогда почему… – начал он и замолчал.
– Потому, что я старый дурак и псих! – вырвалось у меня – Вот чёрт! – ругнулся я смутившись.
– Объяснись! – строго посмотрел он мне в глаза.
А я соскочил и нервно заходил перед ним туда-сюда. Илья Петрович просил больше никому не говорить, но как я объясню ситуацию бывшему следователю милиции не раскрываясь? Как? Обложили со всех сторон, тут мент, там смершевец, куды музыканту податься? Засада бляха!
Наконец я решился, остановился перед ним, а затем сел рядом.
– Илья Петрович просил ни кому не говорить, но у меня безвыходная ситуация. Дайте слово офицера, что никогда и никому не расскажете о чём сейчас узнаете, без моего разрешения! – серьёзно посмотрел я на него.
Он ненадолго задумался, а потом кивнул.
– Даю слово офицера, нигде, никогда, никому! Я тебе верю!
– Десятого ноября этого года мне в голову прилетела металлическая болванка, вернее не мне, а хозяину этого тела Андрею Лисицыну. Черепно-мозговая травма и он в коме. В этот же день, час и минуту в 2020 году я погиб шагнув в шахту сломанного лифта, а очнулся уже в этом теле и в этом времени. Меня зовут Денис Романов, в момент смерти мне было 50 лет. Там в моём прошлом-будущем я детдомовец, в детдоме была девочка Таня. Я её любил просто безумно, но её зарезали в городском парке на танцах. Я весьма болезненно переживал её смерть, под впечатлением начал писать стихи, песни, сочинять музыку. Сильно не прославился, но был весьма известным в творческих кругах.