— Газета "Вестник столицы”! — молодая журналистка перегнулась за красную ленту, пытаясь докричаться до меня. — Что станет с наследием Воронцовых, когда вас не станет? Если, — тут же поправилась она.

— Если хотите, хозяин, — нарочито скромно предложила Крис в моей голове, — я могу появиться и всех разогнать…

— Или я, господин, — важно произнесла Вэл там же.

Сегодняшний вечер я сказал им провести в подпространстве, незримо наблюдая, но не появляясь среди людей. Хранительницы были моим козырем — главным в этой смертельной игре. А никто не размахивает своими козырями просто так.

— Госпожа Стравинская, — выкрикнул мужчина с огромной камерой, — что вас связывает с князем Воронцовым?..

Щелканье затворов напоминало щелканье челюстей пираний, которые бы с удовольствием напали на меня, разодрали на части, а потом бы наперебой писали о моей безвременной кончине. Однако сейчас им приходилось довольствоваться только картинками моего счастливого времяпрепровождения. Вот пускай и постараются. Полина модельно вышагивала рядом, рассылая во все стороны улыбки и с похвальной невозмутимостью игнорируя вопросы и выкрики.

В парадном зале оказалось гораздо тише. Вспышек здесь было совсем не много — журналисты, которых пустили внутрь, умели вести себя куда лучше, чем те, что топтались снаружи, и чтили границы. В дальнем конце зала играли музыканты. Официанты с подносами, полными бокалов и закусок, перемещались среди гостей в черных смокингах и изящных вечерних платьях. Дамы мерились богатством нарядов, мужчины — красотой своих дам. Повсюду мыли кости и приторно зубоскалили. Словом, типичный светский прием.

— И все-таки тут плохое место, господин, — заметила ангел в моей голове. — Много зависти и ненависти.

— Я тоже это чувствую, хозяин, — согласилась демоница. — Здесь хотят крови почти как в бездне…

Даже не надо было особо напрягаться, чтобы это чувствовать — я это видел и так. Взгляды косо резали со всех сторон, будто кромсая меня на части. Они не хотели видеть меня своим предводителем, главой банка “Империя”, мужем будущей императрицы. Но главное — не хотели видеть меня живым. Однако вне зависимости от того, чего хотели, они должны были показывать, как мне рады. Потому что все вокруг принадлежало мне.

— Ваше Сиятельство, благодарю за приглашение…

— Добрый вечер, Илья Андреевич…

Потоки приветствий щедро лились со всех сторон. Куда ни посмотри, мне повсюду почтительно кивали и улыбались. Вот только я уже давно научился отличать лживые улыбки от настоящих. Вторые не исчезают, стоит тебе отвернуться. Когда тебе рады по-настоящему, вместе с губами улыбаются и глаза — а они не врут.

Сейчас же в дружно приветствующей меня толпе я видел только одну пару глаз, которая на самом деле была мне рада, а еще немного удивлена и даже растеряна — хотя последнее Лиза постаралась скрыть.

— Ваше Императорское Высочество… — теперь немного растерялась и Полина.

— А я вас тоже знаю, — с улыбкой сказала принцесса. — В жизни вы еще красивее, чем на экране.

— Благодарю, — кивнула Полли. — Вы тоже.

— Благодарю, — ответила подруга и медленно перевела взгляд на меня.

— Елизавета Константиновна, — улыбнулся я, — добрый вечер.

— Рада вас видеть, Илья Андреевич, — учтиво отозвалась она в ответ, и только в глазах читалось: “какого черта?”

Я бы мог задать встречный вопрос. Здесь и сейчас ее не должно быть в принципе. Когда она спешно уехала из Екатеринбурга, ее график так же спешно переписали, и на сегодня у Лизы был назначен какой-то важный ужин, который ей, видимо, все-таки позволили перенести. О чем она не сообщила мне, вероятно, решив сделать сюрприз. Вот он и вышел боком.

— Не ожидал, — честно сказал я.

— Заметно, — съязвила Лиза.

Полина, стараясь не хмуриться, молча переводила глаза между нами. Золотые лепестки с голубыми сапфирами чуть подрагивали в ее ушах.

— Лично мне принцесса больше нравится, — вдруг заявила в моей голове Крис. — Она щедрая, она мне платьице подарила…

— Не мешай, исчадие, — сурово произнесла Вэл. — Но мне вообще-то тоже. Она каждый вечер молится за господина…

Такое чувство, что эти две сидели в своем подпространстве, как в кинотеатре, и наблюдали за мной с попкорном.

— Красивые серьги, — Лиза первой нарушила неловкую паузу.

— Его Сиятельство подарил, — Полли прильнула ко мне чуть теснее.

Лиза закинула длинный светлый локон за ухо, как делала всегда, когда нервничала. Однако если этого не знать, она казалась идеалом спокойствия.

— А мне нравятся ваши серьги и кулон, — Полина взглянула сначала на колечки в ее ушах, а затем на кулон в форме сердца из белого золота, лежащий поверх довольно скромного декольте. — Не хватает только кольца для комплекта, — чуть едко закончила она.