Нэнна замялась.

— Я не уверена…

— Говори же!

— Там записка была и подпись. Но её же и подделать можно или подменить.

«Боже, что ж она такая нудная и нерешительная?!»

— Имя скажи мне! — с трудом сдерживаясь, произнесла я.

— Мирэйо, — сдалась девушка. — Киной Мирэйо.

«Ну и имечко! Ладно, запомним».

— Это самый преданный поклонник алари. Всегда такие красивые букеты присылает, дорогие подарки и конфеты вкусные, — продолжила Нэнна.

«Судя по всему, она не в первый раз поедала сладости своей хозяйки».

— Ясно. А алмазы?

Я специально не стала спрашивать более подробно, надеясь, что не придется этого делать и девица сама все расскажет. И мне повезло: девушка оказалась на редкость болтливой.

— Они были именно там, где вы и сказали, — торопливо произнесла она. — В черном мешочкe. Клянусь вам, все на месте. Я не посмела бы взять.

«Посмела. Если бы не боялась наказания».

— Я тебя верю, — кивнула я, собираясь уходить.

— Княжна, подождите, — вдруг вскрикнула девушка, хватая меня за руку.

— Что?

— А наша договоренность в силе?

— Договоренность? — переспросила я, лихорадочно пытаясь придумать, как из этого выкрутиться.

«Выходит, Агнелика подкупила эту девицу! И что же она такого ей могла обещать?»

— Да. Вы сказали, что заплатите мне.

Волнение и страх исчезли из глаз, высохли слезы на щеках. Девушка уже не выглядела испуганной, забитой и несчастной.

— Сказала — значит, заплачу.

— Вы же понимаете, что в сложившихся обстоятельствах, — намного увереннее произнесла Нэнна, во взгляде которой загорелся нехороший огонек, — сумму придется немного увеличить.

«Вот же алчная девица!»

— Я едва не погибла! — добавила она, заметив мое замешательство.

— По собственной глупости, — не выдержав, заметила я.

Огонек во взгляде загорелся еще ярче.

— А я ведь многоe знаю…

«Вот же зараза! Угрожать мне вздумала!»

— Я тоже. Как думаешь, что скажет Катриэль Орэйо, когда узнает правду? — насмешливо спросила я.

«Никогда не любила шантажистов!»

Уверенности у Нэнны поубавилось.

— Я ведь о многом не прошу, княжна, — опустив взгляд, произнесла она. — Всего две сотни сверху.

«Еще знать бы, сколько это по курсу и есть ли у Агнелики такие деньги».

— Я подумаю.

Нэнна еще что-то хотела сказать, но передумала.

Дверь в палату открылась, и на пороге появилась Бри. Судя по её бледному лицу, случилось что-то неординарное.

— Агнелика, пора.

Я кивнула и поспешила выйти из палаты, бросив напоследок:

— Удачи тебе, Нэнна.

И только в коридоре решилась спросить:

— Брианна, что случилось?

— Не знаю, — немного нервно отозвалась она. — Говорят, взрыв или задымление в одном из кабинетов.

«Взрыв? В академии? А у них тут весело. Что ни день, то новое происшествие. To людей травят, то кабинеты взрываются».

— В каком кабинете?

— Зельеваренье.

Я мысленно чертыхнулась.

«Катриэль Oрэйо! Опять эта элва! Нет, что-то с ней точно не так!»

Брианна поспешила узнавать подробности, а я вернулась к себе в палату.

Первым делом проверила мешочек с алмазами.

На месте.

Затем потянулась к блокноту с рисунками.

Для того чтобы решиться и открыть его, мне понадобилось около минуты.

— Ладно, подруга, чего сидеть и вздыхать. Надо бороться с сомнениями. Подумаешь, рисунки оживают. Тут вон драконы летают, а по академии оборотни да эльфы ходят. Вот это чудеса, а не двигающиеся картинки.

Я начала с первого рисунка

Агнелика на Штормовом утесe, призывающая пламенный вихрь, — самое мощное и сильное огненное заклинание.

Всего лишь три секунды это был просто рисунок. Но затем слегка зашевелились грозовые тучи, за ними всколыхнулись волны Западного моря, подул ветер и так далее.

Задержав дыхание, я видела, как медленно оживало мое творение, становясь объемным и таким реальным.

Казалось, еще немного — и я услышу раскаты грома, грохот огромных волн, бьющихся o скалы. Сделаю глубокий вдох и почувствую запах озона и соленого моря.

Эти чувства были такими реальными, что даже страшно.

— Кaк же это? — прошептала я, осторожно касаясь рисунка.

Он слегка дрогнул под моими пальцами, но не застыл.

Агнелика точно не могла так делать. Её стихией был огонь, безудержное и все разрушающее пламя, которое отложило свой отпечаток на её характер.