Не зря говорят — прислушивайся внутреннему голосу, он тебе плохого не присоветует, любимому. Лозинский крутанул руль, перестраиваясь в соседний ряд под возмущенные сигналы и матерок других участников дорожного движения, а затем пришпорил верного «Йети» и нырнул направо, на стоянку перед гостеприимной пекарней с крепеньким эспрессо и пирожками по акции.

Старая знакомая Галина, повелительница кофе и разного рода булочек, плюшек, шанежек и слоек, удивленно и радушно встретила постоянного вечернего покупателя. Обменявшись с Галиной дежурными шутками о погоде, еде и личной жизни, профессор выяснил, что пирожки по акции есть (вчерашние, да, но за полцены — и сразу!) с курочкой и с картошкой, радостно потер руки и быстро сделал заказ, который был тут же разогрет и выдан в сопровождении порции двойного эспрессо.

Все, пару минут на завтрак, потом — бегом на работу, а студенты еще чуток подождут. Им только в радость посидеть в гордом одиночестве, валяя дурака без препода!

В небольшой пекарне стояли всего четыре столика, и один из них, — прямо у окна, — не был занят. Антон плюхнулся на стул, не снимая своей неизменной летной куртки, сделал обжигающий глоток кофе, надкусил пирожок и…

— Антонио!

… зашелся кашлем…

— Антонио! Глухой, что ли?!

…и усомнился в своей адекватности с утра…

Антона Лозинского окликнули старым прозвищем, подзабытым со времен проживания в Белокаменной. Но дело было даже и не в прозвище, которым Лозинского никто и никогда не называл в Ханты-Мансийске или Сургуте! Нет!..

Человек, громогласно позвавший профессора, был мертв — и уже давно.

Однокурсник и монетная сенсация

Эх, хороша осень в Ханты-Мансийске!

Воздух тут чист, сладок и светел, каким может быть только в местах, не отмеченных крупными промышленными предприятиями, выкашливающими в атмосферу то, что порой приходится вдыхать горожанам без пользы для здоровья. А тут вокруг — природная зона тайги, где очищенный гигантскими зелеными легкими воздух насыщен аэроионами соснового бора и разбавлен свежим ветерком с Иртыша (это зимой ветер станет холодным и злым, а золотой осенью он не страшен). Можно сказать, что легкое дыхание окрестностям обеспечивают шесть тысяч гектар реликтового хвойного леса, природного парка под названием «Самаровский Чугас»: дыши — не хочу!

Солнечных дней тут чуть больше, чем в Сургуте, а потому сентябрь и октябрь так часто радуют глаз багрянцем и золотом, утопающим в пронзительной синеве северного неба, оттенок которого становится особенно глубоким и ярким именно осенью. Октябрь на исходе — завершается навигация по рекам Югры, и вот уже совсем скоро будут скованы льдом и лихой парень-Иртыш, и своенравная госпожа-Обь, в двадцати километрах от точки слияния которых и свил уютное гнездо город.

Хотите увидеть больше и воспарить ввысь, охватив взором всю панораму Ханты-Мансийска, окруженного ожерельем лесов? Тогда поднимитесь по ступеням к кафедральному собору или посетите пирамиду на Комиссарской горе. В последнем случае к восьмидесятиметровой горе вы еще прибавите шестьдесят два метра самой пирамиды. Городок с сотней тысяч жителей откроется как на ладони — красивый, современный, будто сошедший с рекламных буклетов туристических агентств! Да к тому же, это второй город в России (и один из немногих в мире), расположенный идеально в точке конфлюэнции. Звучит весомо и загадочно, да и повод для географической гордости есть! Прим. авт.: точка конфлюэнции — место, где пересекаются целочисленные меридианы и параллели, без минут и секунд.

Может быть, в тех самых туристических агентствах вам скажут, что история города начинается всего-навсего с тридцатых годов прошлого века, но это не так. Селение Самарово было основано тут еще в шестнадцатом веке, в месте, где отгремела славная сеча между Ермаком и остяцким князем Самаром. История освоения этого края далеко не всегда была мирной, но, как и всюду, строилась на многих и многих составляющих: любопытство человеческое пополам с жаждой открытий и жадностью до наживы, энтузиазм первопроходцев, сопротивление аборигенов, государственная необходимость и личные нужды, горечь и радость, ярость и любовь, молитва и меч…

Красота нетронутой природы там, где каждая пядь овеяна легендами, мифами или же истинной правдой, со временем ставшей легендой или сказкой. Современные здания там, где бродили мамонты и шерстистые носороги! Высокие технологии там, где вросли вглубь грунта капища древних богов! Раз зацепив, Север прочно пускает корни в душе того, кто ступил на эту землю. Можно любить, можно ненавидеть, можно прожить всю жизнь тут или уехать в теплые края, но корни останутся — дающие новые ростки или кровоточащие, вырванные с частичкой сердца.

А еще можно просто всю жизнь прожить здесь и ничего не знать о тех, кто видит мир немного иначе. Таких, как Антон Лозинский…

Жизнь Антона круто изменилась несколько лет назад — в тот день, когда он, увлекаемый интуитивным, практически детским любопытством, дал положительный ответ на странный звонок из коллекторского агентства под названием ОМВО «Жизненный долг». Какое «ОМВО»?! Не существует такой аббревиатуры, скажут многие, и будут правы. Официально — нет, не пытайтесь искать. Но никто не гарантирует, что однажды и вам не позвонят из «Общества с максимально возможной ответственностью», чтобы строго спросить за совершенные неблаговидные поступки — а возможно, совершенные даже не вами, а кем-то из ваших предков. Хотите сгладить последствия и списать долги? Милости просим.

Лозинский, не чувствующий за собой никаких особых долгов — ни финансовых, ни кармических, — примчался по указанному адресу где-то в районе станции метро Бауманская в Москве, в области застройки над бывшей Немецкой слободой. Только вышел он оттуда совершенно в другом месте…

В одном из офисов в цокольном этаже небольшого торгового комплекса в центре Сургута. Исходя из предыдущего опыта сотрудников ОМВО, новый вычисленный «должник» мог даже пропасть без вести для всего мира — если плата за долг окажется непомерно высокой, но… Этого не произошло! Лозинский прошел через самый странный из пяти порталов ОМВО, нулевой портал, или «Тему». Именно так на внутреннем профессиональном жаргоне «Жизненного долга» назывался портал, связанный с тонкими мирами, обычно не имеющими отношения к доброму и светлому. А сам Лозинский как же?.. Нулевой портал так и не показал ему подлинную суть долга — личного или наследственного, — но выстроил генеалогическое древо, благодаря которому Лозинский понял, что является прямым потомком Якова Брюса. Потомок долго ломал голову, пытаясь разобраться в намеках «Темы» вместе со своим куратором, назначенным коллекторским агентством, но так и не смог сделать выводов.