Где любят нас – лишь там очаг родимый.

Джордж Ноэл Гордон Байрон

Давид родился в Советском Союзе вторым ребенком в семье, после него родилась сестра. Обычно в религиозных семьях много детей, но у него был только один брат и одна сестра, и парень не спрашивал у родителей, почему? Возможно проблема была в здоровье матери, он как-то случайно в детстве, услышал обрывок ее разговора с подругой по телефону.

– Да, я хотела бы большую семью, но Всевышний распорядился иначе, не дал, но я благодарна Ему за моих малышей.

Давид помнил детство, как отец проводил молитву в начале субботы. Обычно в это время к ним в дом приходили люди, молились вместе. Во времена воинствующего атеизма любая религия была под запретом и поэтому молитвы проходили тайно. Отец выучился на раввина в подпольной ешиве, и был единственным духовным наставником иудеев в области. Кроме работы с людьми, проведения религиозных обрядов, он вынужден был трудиться на местной кондитерской фабрике наладчиком станков, чтобы не привлекать к себе внимания властей.

За веру в Бога можно было получить срок. Страна активно боролась с «религиозными предрассудками». Поэтому дети из верующих семей хорошо знали, что можно говорить в школе, а чего нельзя. В памяти Давида ярко запечатлелись праздники. Как отец поднимал его и усаживал себе на плечо, а маленький сын читал «псуким» 3 и группа мужчин и женщин, собравшихся на праздник зажигания свечей вторили ему.

Эти короткие стихи обычно были выбраны из молитв «Шма Израель 4 », или из других молитв. Отрывки были короткими, чтобы ребенок их легко запоминал. Малыш чувствовал себя почти взрослым и значимым. Ведь это он произносил начало каждой фразы молитвы, а взрослые повторяли ее. Иногда он или старший брат Реувен читали молитву при окончании субботнего застолья и собравшиеся также вторили их словам.

Помнил Давид и то, как младшая Софочка, просыпаясь после дневного сна в пятницу, если мать не успевала поймать ее и чем-нибудь занять, как рычащий смерч неслась из детской комнаты к отцу, вокруг которого собрались мужчины. Ей нравилось просыпаться и шумно сообщать всему миру о том, что «ее величество явилась к вам из царства снов». Промчавшись в гостиной по кругу, малышка замолкала, подбегала к отцу и тянула маленькие ручонки. Он брал ребенка на руки, не прекращая читать молитву вслух, и прижимал к себе.

Мужчины не сердились на шум, отвлекающий их от молитвы, а тихо гладили двухлетнюю девчушку по лохматой голове. Малышка быстро затихала и внимательно смотрела на лица собравшихся. На плечах мужчин лежал талит, 5 голова отца была покрыта им поверх кипы. Софочка знала почти всех приходящих в лицо, и если встречала незнакомое, то тихо сдвигала бровки и внимательно изучала незнакомца.

Если малышка просыпалась не в обычном своем «воинственном духе», или плохо себя чувствовала, тогда она приходила тихо, тянулась к отцу и он, не прекращая чтения молитвы вслух, брал ее, прижимал к себе и продолжал раскачиваться. Под мерное тихое пение мужских голосов девочка иногда опять засыпала или просто дремала. Когда отец уставал, он, продолжая молитву, подходил к коляске и укладывал в нее младшую дочь.

Давиду иногда было завидно, что Софочка может вот так, раскачиваться на руках отца, но Ицхак Абрамович напоминал, что Давид и Реувен уже большие. Когда-то и им было позволено быть на месте Софочки. Старшие братья не помнили этого, но отцу верили. Если он сказал, значит точно так и было. Отец пользовался непогрешимым авторитетом не только у детей, но и у жены. Конечно, Рут, как жена, знала слабости мужа, но никогда не раскрывала их не только детям, но и членам их общины.

Несмотря на авторитет, отец вел себя скромно. Иногда, если люди спрашивали его о том, чего он не знал, Ицхак Абрамович спокойно отвечал:

– Я этого не знаю.

– Но как?! Вы же раввин! – воскликнул однажды один из мужчин общины – если Вы не знаете ответов на вопросы, то почему учите?

– Если бы я верил в Б-га, которого можно понять, и объяснить все Его дела, тогда это был бы уже не Непознаваемый Б-г, а идол, творение рук и мозгов человеческих. Творец дал нам повеление молиться Ему и не делать изображений ни физических, и ни каких других. Он непознаваем и намного выше нашего разумения. Поэтому во время занятий, наши великие мудрецы научили меня наслаждаться больше не полученными ответами, а тем, что у меня месяц от месяца увеличивается количество вопросов, ответы на которые я буду искать всю жизнь. Есть и такие, которые останутся и до самого Олам а-Ба (Мира Грядущего). Ведь там каждый праведник удостоится стать ближе к Всевышнему. Но сейчас я могу только преклониться перед Непознаваемым и стараться исполнить Его Заповеди по мере сил и способности.

– Однажды я слышал, что некоторые мудрецы называют Всевышнего «ничто» – продолжал гость – так чем же они отличаются от атеистов? Атеисты ведь тоже называют Б-га «ничто»?

– Наши мудрецы пишут и произносят «Ничто» с большой буквы – улыбнулся Ицхак Абрамович – признавая, что Всевышний настолько выше нашего восприятия, что мы не в состоянии понять Его даже частично.

– Вы часто говорите очень мудрые мысли – включился в разговор другой мужчина, – но то, что Вы сейчас сказали, не вмещается в мое сознание. Я не могу этого принять! «Ничто», даже с большой буквы – это не для меня!