Проблема становящегося субъекта сама по себе имеет много граней и все последующие рассуждения имеют своей основной целью эскизно обозначить особенности ее постнеклассического рассмотрения. Забегая вперед, сразу же отметим, что субъект постнеклассической науки – это, прежде всего, трансдисциплинарный субъект, осознающий себя в интертекстуальном метаконтексте многообразных междисциплинарных и кросскультурных коммуникативных практик, включающих в себя практики творческой познавательной деятельности, инновационного образования, а так же практики духовных упражнений. И это преодоление является своеобразным циклическим «гештальтоподобным процессом», осознавания необходимости «повторного вхождения (возвращения) субъекта» во все контексты человеческой деятельности; процессом, настоятельно диктуемым, помимо всего прочего, так же и тем кризисным состоянием, в котором в настоящее время находится наше культурное и цивилизационное развитие.

Подчеркнем, что принцип повторного вхождения субъекта в петлю прямой и обратной связи, изначально связывающей субъект и объект коммуникативно-познавательной деятельности человека (предложенный французским философом Э. Морэном) является для нас одним из ведущих принципов рассмотрения всей проблемы становления субъекта постнеклассической науки.

Мы будем говорить о постнеклассической науке в том ее виде как она трактуется В.С.Степиным, который и ввел в обиход этот философско-методологический концепт, все эвристические возможности которого пока еще не раскрыты. Как пишет известный американский философ Том Рокмор, «постнеклассическая концепция науки В.С.Степина опирается на его заслуживающую особого интереса концепцию исторического конструирования» [8] . В контексте постнеклассической науки В.С.Степин вводит сопряженное с ним понятие «постнеклассической рациональности», содержание которого он раскрывает именно в историческом сопоставлении с рациональностью классического и неклассического образцов.

Рассматривая становление постнеклассической рациональности В.С.Степин фокусирует внимание на специфике исторического становления объектного полюса предлагаемой им философско-методологической реконструкции развития науки [9] .

Мы обращаем внимание на субъектный полюс исторического процесса становления постнеклассической науки. (Операция в чем-то сходная с операций переключения гештальта в рассмотрении конфигурации «фигура-фон»). По сути уже в этой операции «наблюдения наблюдателя» мы имеем дело с операцией «повторного вхождения в форму» Спенсера-Брауна-Морена. [10]

Итак, первое, что мы подчеркиваем и что становится фигурой на фоне объектного рассмотрения – это тот факт, что постнеклассическая наука имеет дело с субъектом, который становится в контексте исторического времени, в контексте открытого и порождающего новые смыслы диалога с культурой. Причем это становление имеет, как уже было выше отмечено Томом Рокмором, существенно конструктивный характер. С другой стороны этот процесс контингентен. [11] Постнеклассика, становящаяся в контексте развития современной техногенной цивилизации, технонаучной культуры, фокусируется на антропологическом, темпоральном и сложностном измерениях конструируемой реальности. При этом она стремится зафиксировать свою становящуюся реальность в качестве реальности, создаваемой не только наукой, но и современными высокими информационными технологиями; зафиксировать становящуюся реальность в качестве реальности, создаваемой в процессе диалогического коммуникативного взаимодействия с культурой, в качестве реальности, порождаемой процессом соотнесения человека с самим собой, посредством его эволюционно-космологического измерения.

Траектория становления субъекта постнеклассической науки имеет своей отправной точкой классического субъекта научно-познавательной деятельности, как личностной проекции, объективирующей себя в страстном стремлении найти, обнаружить, открыть и познать реальность «как-она-есть – на-самом-деле», находящуюся «по ту сторону» изменчивого мира человеческих эмоций, ощущений, желаний и представлений. Следующая точка фиксации этой исторической траектории – неклассический субъект квантово-релятивистской физики, для которого познаваемая им реальность осознается не только как им открываемая, но и как им создаваемая в процессах экспериментирования как мысленного, так и «натурного», а так же рефлексии над этими процессами. Наконец, постнеклассический субъект порождается в рефлексивных практиках «второго порядка», создающих коммуникативную реальность «нового диалога человека и природы» (И.Пригожин), процесс объективации которой делает его субъектом-носителем ценностно-познавательного сознания.

Вводимое здесь нами понятие «коммуникативной реальности» имеет историко-культурную, междисциплинарную подоплеку, позволяя генетически (и исторически) связать всех трех субъектов научного познания, идентифицируя их посредством принадлежности к общему этосу науки. Коммуникативная реальность актуализировалась в науке уже в контексте неклассической, квантово-релятивистской фазы ее развития, когда в спорах по поводу статуса принципов наблюдаемости, неопределенности и дополнительности в квантовой механике стало постепенно осознаваться, что научный эксперимент – это «круговой» кибернетический процесс, в котором исследователь, посредством органов чувств, инструментов, приборов, с использованием теоретических моделей оказывается вовлеченными в циклически воспроизводимый контакт с исследуемым им фрагментом «внешней реальности» и одновременно, в контакт «с самими собой», как необходимой предпосылки осмысленной коммуникации с «другим» по поводу того, что он сделал, наблюдал и осознанно зафиксировал, так, что бы «другой» в принципе мог его сообщение осознанно воспринять и воспроизвести сделанное им вместе с полученным им результатом как своим собственным. Заметим, что здесь ссылка на «Другого» в контексте философской традиции может быть понята так же и как указание на трансцендентное, на трансцендентную реальность, присутствие которой может в свою очередь восприниматься и как реальность виртуальная.

Итак, коммуникативная реальность – это прежде всего реальность интерсубъективных коммуникаций. Ее специфика определяется особенностями вовлекаемых в нее субъектов, структурной спецификой их внутреннего субъективного опыта. В этом смысле коммуникативная реальность вошла в неклассическую науку не только через онтологию квантовой механики, но и через сознание ее субъекта, образуя тем самым своеобразную кольцевую структуру.

Отметим, что в рамках традиции научного познания эту, по сути интерсубъективную, коммуникативную реальность, чаще всего и называют объективной, неявно предполагая при этом ее коммуникативную «замкнутость» на эксперимент, с одной стороны, и теоретическое знание, с другой. Однако «интерсубъективная объективность» сталкивается со сложностями в том «реальном» контексте междисциплинарности, в котором «находит себя» постнеклассическая наука и ее становящийся субъект. Эти сложности обнаруживается в трудностях интерсубъективной междисциплинарной коммуникации, стратегия преодоления которых строилась на убежденности в существовании некоторой изначально единой объективной реальности (действительности), представленной (или сконструированной) в соответствующем языке. Указанные трудности в полной мере дали о себе знать уже в рамках неклассической квантово-релятивистской физики, в знаменитых дебатах А.Эйнштейна и Н.Бора. В еще большей степени они обнаруживаются в постнеклассической науке, все более становящейся не только междисциплинарной, но и трансдисциплинарной.

По сути, те же междисциплинарные трудности, порождаемые отсутствием «единства мироздания» как основания на уровне трансцендентального опыта построения общей картины мира, не дают возможности использовать традиционно объективированную форму коммуникативного включения реальности трансцендентного в контекст той сложной саморазвивающейся системы, с которой, в качестве объекта «имеет дело» постнеклассическая наука. Напомним, что среди этих сложных саморазвивающихся систем В.С.Степин выделяет особый класс человекоразмерных систем; систем, в которые включен человек. Но человек, очевидно, не может быть непосредственно включен в эти системы в качестве объекта в классическом его понимании. Однако, по тем же причинам не может он быть непосредственно включен и в качестве субъекта. Не удается его полностью включить и посредством неклассической квантово-релятивистской связки «наблюдатель – наблюдаемое», поскольку за скобками остается такой существенно человеческий фактор как процесс сознания (осознавания) субъектом самого себя.