«Надо бы и мне такие отрастить», – подумал Николай про усы, глядя в суровое, но доброе, лицо солдата.

– Спасибо. Ну, будь здоров, – сказал солдату на прощание Николай, и они с Андреем бодро пошагали на станцию.

29

Солнце уже давно встало и освещало ровным ярким светом всё вокруг. Солнцем поблёскивали окна вагонов и здания вокзала. На станции было оживлённо многолюдно. Почти все люди были в военной форме. Андрей и Николай тоже были одеты по-военному. Им встречались солдаты и офицеры. С ними здоровались и они приветствовали военным способом, прикладывая правую руку с прямой ладонью к фуражке. Какое время – такие и приветствия. А время было военное…

У неширокой двери вокзала толпились люди, входя и выходя, подталкивая друг друга. Протиснувшись в этой толкотне в помещение вокзала Николай и Андрей оказались в прямоугольной комнате с высоким потолком. Окон было мало. Солнечный свет струился из трёх окон восточной стены, и в этом свете Николай рассмотрел четыре стола, каждый в своём углу прямоугольника вокзала. За каждым столом сидел офицер в звании не ниже капитана. За спиной офицеров на стене висели большие листы белой бумаги, на которых были написаны чёрными буквами сведения о военных подразделениях. Николай и Андрей направлялись в разные подразделения одного фронта.

Николай помнил данные своего подразделения наизусть: первый дивизион 104 гаубичной артиллерийской бригады большой мощности, взвод управления первой батареи. Ему предстояло быть командиром этого взвода.

Пройдя два стола, около третьего Николай остановился. За этим столом сидел майор с орденом Красного Знамени на груди. Позади майора на большом белом листе крупными чёрными буквами и цифрами были написаны данные взвода Николая.

Андрей пошёл к другому столу.

В очереди перед столом Николая стояли двое.

Первый человек у стола был ростом с Николая. Второй, стоящий за ним, на голову ниже. Это были рядовые солдаты.

Первый докладывал майору:

– Рядовой Алтунин Иван Никитьевич на сборный пункт прибыл, товарищ майор.

– Вижу, – хмуро и сонно отозвался майор. – Давай документы.

Алтунин достал из грудного кармана книжечку-документ и сложенный вдвое белый лист бумаги.

Майор медленно развернул лист, открыл книжечку, что-то записал в журнал, лежащий перед ним. Затем негромко, но отчётливо сказал:

– Рядовой Алтунин, отправляйтесь в четвёртый вагон состава в распоряжение сержанта Пискуна.

– Есть! – громко выкрикнул Алтунин и, резко повернувшись налево, зашагал прочь от стола.

– Да не кричи ты, – поморщившись от громкого голоса рядового, произнёс майор, – не на стадионе. Иди уже, вояка, – тихо добавил он.

К столу уже подошёл следующий рядовой.

– Разрешите обратиться! – звонко отчеканил слова рядовой.

– Да что вы сегодня взялись кричать с самого утра! – несколько повысил голос майор. – Голова раскалывается от вашего крика. Докладывайте в полголоса.

– Рядовой Борисов Пётр Захарович на сборный пункт прибыл, – шёпотом доложил рядовой Борисов.

– Чего ты там шепчешь? То кричат, то шепчут… Не могут спокойно разговаривать. Кричать будете, когда в атаку пойдёте, а шептать своей бабе в постели… Давай уже документы и постой молча.

Майор почти выхватил документы растерявшегося солдата и продолжил заполнять журнал.

Николай тем временем внимательно разглядывал своего будущего сослуживца. Этот рядовой заинтересовал Николая ещё и потому, что девичья фамилия его матери была Борисова.

Рядовой Борисов был невысок, крепок в плечах, голова была какой-то овальной формы с выраженным подбородком и высоким лбом, из-под солдатской пилотки видны были светлорусые коротко остриженные волосы. Солдатская одежда была ему немного велика и нелепо оттопыривалась на локтях, коленях и повыше ремня. Лица Николай хорошо не смог рассмотреть, так как Борисов стоял к нему спиной.

«Может какой дальний родственник…» – неспеша размышлял Николай и даже не заметил, как рядовой Борисов отправился к сержанту Пискуну в четвёртый вагон. Когда Борисов развернулся и, проходя мимо Николая, скользнул по нему взглядом, оказалось глаза его были небесно-голубыми.

«Как у мамы», – подумал Николай.

– Ну, что замер, лейтенант? – вывел его из задумчивости голос майора.

– Виноват, товарищ майор. Лейтенант Коновалов Николай Яковлевич на сборный пункт прибыл.

– Давай документы, – спокойно произнёс майор, внимательно осматривая молодого офицера. – Сколько тебе лет, сынок? – с внезапно появившейся теплотой в голосе спросил он.

Майору было около пятидесяти, и голова его была белым-бела.

– Двадцать, товарищ майор.

– А мне подумалось – восемнадцать.