– И все, мы с тобой потом далеко поедем, не хотелось бы истечь потом.

– А зачем мы куда-то поедем?

– Жить в Одессе накладно, и я устрою тебя по дешевке на одну базу отдыха в Затоке. Ее бывший спортсмен приватизировал…

– Бывший пионерский лагерь, в котором он когда-то работал физруком.

– Старшим физруком, – сказал Краморенко, – а ты откуда это знаешь?

– Обычная схема приватизации, – ответил Савелий, – сначала он помогал бывшему руководству лагеря отбить его у государства, а потом отбил у руководства, причем отбил, возможно, в прямом смысле…

– Как это в прямом?

– Вместе с почками, например.

– Да ну тебя, он вполне нормальный мужик.

Подошел официант, принял заказ. В зале было прохладно, антураж, неспешные действия официантов, создавали атмосферу покоя и неторопливости, какая бывает только в местах курортного отдыха.

– Вполне нормальный мужик, но кормится жильцами, – продолжал заводить друга и коллегу Савелий.

– Ну, кормится, сейчас все друг другом кормятся, время такое…

– А вот тут ты совершенно прав, – смягчился Савелий.

– Тебя он не съест, да и возьмет по-минимуму, живи, наслаждайся песком и морем, но в бизнес его не лезь.

– Как ты это себе представляешь? – спросил Савелий, я могу осуществить или организовать рейдерский захват его лагеря?

– Дураком не прикидывайся, ты же журналюга! Начнешь копать, выискивать жареные факты, а у нас никто этого не любит.

– Где это у нас?

– В Одессе.

– И давно ты стал одесситом?

– Как только приехал сюда.

– Понятно, но только вот таких не любят не только в Одессе, но и везде. И ты не задавался мыслью, почему?

– Нет, не задавался.

– А напрасно, происходит сие потому, что тот, кто влезает в чужие дела, может лишить того, чьи это дела, ресурса.

– Логично.

– Вот потому-то их и не любят, но меня другое беспокоит, почему у тебя такая мысль возникла, я похож на охотника за такими фактами?

– На первый взгляд нет.

– А на второй?

– А на второй не знаю, ведь все, что для этого надо, иметь навык журналистских расследований, а он у тебя есть…

– Как у любого из нас, ты ведь тоже окончил журфак?

– Ну да.

– Тогда о чем разговор?

– Да ни о чем.

Подошел официант, вопреки традициям ресторанов того времени, он принес на одном подносе сразу все заказанное.

– А еще ретро-зал, – заметил Савелий, когда официант ушел.

– Все правильно, последовательность подачи блюд имеет смысл тогда, когда подают закуски, а потом первые блюда, вторые и только в том случае, если они должны подаваться горячими, а так…

– Защищаешь своих?

– Ну, есть немного, – сказал Краморенко, – уж больно ты агрессивен в отношении Одессы и одесситов.

– Есть малеха, – сказал Савелий, – уж больно все вы тут подчеркиваете, что вы одесситы. А чем Одесса отличается от любого другого города хотя бы на пространстве Евразии? Архитектурой, размерами, значением?

– Давай поедим, а потом я тебе все это расскажу. Идет?

– Идет.

И закуски, и рыба утреннего улова были прекрасно приготовлены, а пиво расслабило, Савелий подобрел. Краморенко, не спеша поглощавший пасту карбонара, заметил это.

– Ну вот, – сказал он, – теперь можно и поговорить о том, чем же Одесса отличается от других городов Евразии.

– И чем же?

– Духом.

– Понятно, в таком случае и я одессит.

– Нет.

– Почему?

– Ты не понимаешь духа Одессы.

– А может, мы говорим о разных вещах, может, твой дух не похож на мой? Я в связи с этим вспоминаю «Школу» Гайдара-деда.

– Нашел что вспомнить.

– Ну, нашел, не нашел, а вспомнил. Там мальчишка спрашивает у однополчанина отца, какой дух у солдат в окопах.

– Да помню я. А солдат говорит: «Тяжелый дух, тяжелый».

– А в Одессе какой дух?

– А вот поживешь, увидишь.

– Для того и приехал.

– Ну вот и отлично, поехали дальше. Официант, счет.

Борис позвонил в дверь квартиры Попова. Открыл сам хозяин.

– Виктор Попов? – спросил Борис на всякий случай, скорее, автоматически, чем осознавая, что перед ним именно Попов.

– Привет, – ответил тот, кто открыл двери, как будто они расстались всего неделю назад, – а я тебя заждался.

Хозяин, взял из рук гостя чемодан, сунул ему в руки огромное полотенце и отправил принимать душ, что было нелишне, поскольку и на улице, и в комнате было душно и некомфортно.