Шрифт:
– Папа на смене.
– Он приходил сегодня. Мама и папа были на работе. Они ничего не знают про это.
Мое сердце вдруг застучало в горле, напомнив то противное чувство, которое я испытала в хаммере у Николаса.
– Что случилось то? – спрашивает она, усаживаясь на кровати. – Я еще никогда не видела его таким.
– Ничего, кроме того, что ты растрепала обо мне все! – говорю я, а сама разворачиваюсь и иду обратно в коридор, просовывая ноги в сброшенные тапки. – Что еще мне рассказать, чтобы об этом знали все?
– Ида! Пожалуйста! Они напоили меня!
– Да? А я помню все иначе – ты сама согласилась пойти с ними! – бросаю я в дверях и чувствую себя невероятно тупо.
Поступок Лизы серьезен, но я не могу отделаться от ощущения детскости происходящего. Неужели только когда мне исполнится восемнадцать меня перестанут преследовать подобные мысли?!
Глава 7
Я влетела к себе, чуть было не потеряв тапки и не расплескав масло. Сердце стучало, как бешеное. Мы никогда не ссорились с Лизкой из-за настолько серьезных вещей. Все больше из-за проектов и их оформления. Никогда я не кричала на нее, не хлопала дверью и не давала стрекоча, ощущая себя настолько наивной. Но как же дружба? Неужели совсем никому нельзя верить? Нет?!
– Ида?!
Окрик отца испугал меня. Он был таким неожиданным, громким и страшным, что я все-таки вылила злополучное масло, разбив стакан, и чуть было не поскользнулась на разлитой жидкости!
– Пап?! Ты чего?
Отец бросился ко мне. Его вид потряс меня. Сложилось такое впечатление, что мы не виделись неделю и за это время он не спал, не ел и не отдыхал. Он почернел и осунулся.
– Ида! Ида! Ида!
Он чуть было не упал, успев схватиться за косяк, но потом все-таки сполз по нему.
– Где ты была дочка?! – продолжал кричать папа, бухнувшись передо мной на колени. – Где ты была, я тебя спрашиваю?!
– Ходила к тете Зое за маслом, – ответила я и тут же поняла, что он спрашивает совершенно о другом промежутке времени.
Папа интересовался не о том, что было пять минут тому назад, а о том, что случилось несколько часов тому назад.
Мне стало страшно, потому что… Как он узнал?! Почему переполошился? Кто мог позвонить ему? Катька и Вика? Да они даже не знают где он работает.
Лизка не соврала. Папа действительно искал меня. Но вот только зачем он делал это? Ведь я обычно и так предоставлена самой себе на весь день.
– Утром я ходила на спарринг с Костей, – прохрипела я неожиданно осевшим голосом, решив признаться хотя бы в одной правде.
В записке, которую я оставила на столе, говорилось совершенно о другом. Зная об антипатии папы к моему пирату Костьке, я написала, что ушла собирать материал для DIY на дальний мост.
– С кем?!
– Пап, я буду с ними общаться, даже если ты запретишь мне это, – произнесла я, не понимая почему отец все никак не придет в норму.
Как уже было сказано папа выглядело ужасно. Он смотрел на меня вопрошающим… Нет! Пытливым взглядом. Потом и вовсе потянулся, взял за плечи и затряс.
– Мне позвонили! Звонили слышишь?! Звонили!!!
– Да! Кто тебе звонил? Что сказал?
Я замотала головой, пытаясь встряхнуть то состояние, которое перекинулось на меня от папы. Мне стало не менее страшно, чем ему.
– Диана Алексеевна. Помнишь ее?
– Нет.
Тетка из клиники. Та самая, которая показалась мне смутно знакомой. Она раньше жила в соседнем подъезде. Потом переехала, когда вышла замуж. Выходит, что и работу она тоже сменила, перестав работать в местной поликлинике.
– Она такого наговорила мне! Тебя видели сегодня в клинике с каким-то уродом! Ты проходила медосмотр и выглядела совершенно ужасно. Потом ты сбежала, нахамив работникам. После чего ворвался этот папик и разнес там всё.
Что-то такое отразилось на моем лице, что подсказало папе, что так все и было на самом деле. Я не смогла выдержать выражение лица под названием poker face. А стоило бы.
– Так?! Так это была ты?!
– Пап, все было совершенно не так, – начала объяснять я, убирая его руки со своих плеч. – Они все неправильно поняли и вели себя ну просто ужасно.
Зря я сказала это. Надо было дать заднюю и отрицать все до последнего. А так папу прорвало и добрых десять минут он просто орал, не переставая. Вдобавок ко всему начал обзывать меня и вспомнил маму.
– Что не так они поняли? Они верно оценили ситуацию! Моя дочь заявилась с каким-то хмырем! Кто он? Давно ты встречаешься с ним?! Что?! Повелась на его бабки? Тачку? Такая же как мать! Шлюха! От осинки не родятся от апельсинки!
Последние два предложения сделали со мной что-то такое, вызвав небывалый прилив злости! Как он мог так назвать маму?! Как?!