– И никаких возражений?

– Никак нет, мэм, более того – я догадываюсь – о чем пойдет беседа.

– Надо – же, и о чем?

Я внимательно посмотрел на Талл:

– Речь пойдет о странностях военного специалиста моего взвода, капрала Митико Хиэясу, я прав?

Майор покачала головой:

– Ваша осведомленность поражает, сержант. Вы как – то можете их объяснить?

– Нет, кроме того – что она мне рассказывала о себе.

Талл что – то отметила в блокноте:

– Вы принимаете ее слова на веру?

Я нахмурился:

– А если я переформулирую вопрос? Почему вы ей не верите?

Начальница лагеря посмотрела на меня:

– Не верю не я, не верит система! Вам не кажется что все это подозрительно?

– Послушайте, майор, а что вам собственно кажется подозрительным? Что двое из варваров и дикарей оказались не такими уж варварами?

Как мне показалось – Талл смутилась:

– Не надо смешивать личное и служебное!

Я тряхнул головой:

– Так это вы лично нас ненавидите? Не система? Какая радость!

– Не паясничайте, Арчер!

Я откинулся на спинку стула:

– Слово дикаря и варвара конечно не много для вас, такой цивилизованной, значат, но я ручаюсь за капрала!

Талл взяла сигарету:

– А что, неплохая идея! Как вам, сержант – она поведет себя неправильно и ответите вы оба?

Я не раздумывал:

– Согласен!

Она снова что – то отметила в блокноте, я молчал, да и у майора, кажется, закончились вопросы. Я спросил:

– Я могу быть свободен?

– Нет, сержант, тут есть отметка о получении вашей ротой брошюры «За что сражается Федерация?», ознакомились уже?

Она явно хотела застать меня врасплох, но я все – же не вчера родился:

– Никак нет, не успел еще. Но горю огромным желанием приобщиться к этому светочу знаний!

Майор посмотрела на меня, выискивая хоть тень улыбки, но я оставался серьезен, тогда она зашла с последнего козыря, Талл просто положила передо мной снимок спины Митико:

– Что скажете, сержант?

– При всем уважении, госпожа майор, порнографией не интересуюсь!

Майор сунула мне какую-то бумагу и ручку, я расписался, она забрала мои каракули и сухо бросила:

– Свободен!

Я вышел и замер у двери, прислушиваясь – что – то небольшое, с силой, ударило в стену, я усмехнулся – первый раунд я выиграл, «интересно, когда она поймет что я отыграл у нее первое очко?» – подумал я, выходя из комендатуры…

Лейне была в ярости, этому прохвосту Арчеру удалось ее переиграть, она отошла к окну. В ее карьере такое было впервые, нет, конечно, иногда и ее переигрывали, но чтобы это сделал дикарь, от этого почему – то было еще обидней. Она прекрасно понимала – обещанию Арчера – грош цена, он был настолько скользким, как ей казалось, что он, даже припертый к стенке – все равно выкрутится. Впервые за цикл, у Талл появилось желание выпить…

Я вернулся в казарму, насвистывая какой-то мотивчик, Марта слонялась перед моей дверью. Я подошел к ней:

– Все еще дуешься?

Ответом мне была пощечина, я спросил:

– Полегчало?

– Нет, но я думаю ты подошел не по морде получать?

Я кивнул:

– Пошли ко мне, нужно поговорить.

Марта села на стул, я расстегнул бляху и скинул куртку:

– Надо присмотреть за Митико, чтоб глупостей не наделала.

Андерсен посерьезнела:

– А что, может?

Я обрисовал ситуацию, Марта потерла переносицу:

– Митька она может! Хорошо, я пошла.

В дверях она остановилась:

– Ничего сказать не хочешь?

– Не считаю нужным, стой!

Я протянул ей брошюрку:

– Прочтешь, передашь Льюису или Майеру.

Андерсен хмыкнула и вышла…

Лейне плеснула себе вина в кружку и сделала глоток, получая это назначение, да еще и с присвоением очередного звания, она знала что дело, которое ей предстоит, будет с душком. Тут не надо было быть умным или проницательным – достаточно было посмотреть на состав офицеров – инструкторов – среди них не было честных людей. Она снова отпила из кружки – наиболее безобидным выглядел Стюарт – всего лишь – «неблагонадежен, имеет дисциплинарные взыскания, обвинялся в невыполнении приказа – недосказано», от себя Лейне могла добавить – «пораженческие разговоры, умолчание о пораженчестве среди подчиненных». Она допила вино и снова наполнила кружку, старший связь – лейтенант Тихомиров – «находясь под следствием, пошел на сделку с правительством и вступил добровольцем в армию, на счету – несколько десятков незаконных транзакций, на сумму более десяти миллиардов кредитов. Склонен к алкоголизму». В принципе – это было еще терпимо, Талл могла смириться с алкоголизмом Тихомирова, но лейтенант был крайне необязательным офицером и как правило – легко сходился с подчиненными. По материалам следствия, которое было приостановлено, Тихомиров, похоже, был связан с Синдикатом и выполнял для них кое-какие заказы, майор небеспочвенно подозревала что служба для него – возможность отсидеться. Штурм – лейтенант Риза Гелло – «крайне неразборчива в интимных связях, по заключению психологов Медицинской Службы – страдает расстройством личности на сексуальной почве, вследствие чего и переведена в инструкторский состав», Талл покачала головой – «пустили козу в огород – так кажется? При ее склонности к экзотике? Психологи и кадровики приняли идиотское решение!»…

Конец ознакомительного фрагмента.