– Еще!

Ольмерик, не выказывая ни малейшего удивление, подошел к ней вплотную. Рядом с королевой он казался почти гигантом.

– Наклоните голову.

Мария-Анна некоторое время шептала ему что-то в ухо, указала на застывшего в другом конце зала узника, сказала что-то еще и закончив, пристально поглядела ему в глаза.

– Всё ясно?

– Да, моя госпожа.

Уголки её губ чуть изогнулись в слабой усмешке. Ей нравилось это обращение. Протикторы никогда не называли её "Ваше Величество", а только "моя госпожа". Так повелось издревле. И в этом обращении было что-то невероятно надежное, словно бы квинтэссенция самой верности, оно всегда вселяло в неё уверенность что всё будет именно так как она повелела.

– Пусть остальные вернутся в зал, – приказала она и направилась обратно к трону.

8.

Командор Шон, Альфонсо Ле-Сади, капитан Бруно, его солдаты, приближаясь к трону, с любопытством глядели на высокую фигуру узника, гадая о том что же здесь произошло между ним и королевой. Впрочем, маркиз глядел не столько с любопытством, сколько с тревогой, но ему показалось что ничего страшного не случилось. Ему трудно было поверить, что в этих уже родных для него стенах, в этом ставшим для него таким привычным, знакомым до мелочей, домашнем помещении ему действительно может что-то по-настоящему угрожать. И он позволил себе надеяться, что всё обойдется, успокаивая себя такой мыслью, что даже если Гуго что-то и рассказал королеве, она конечно не поверила ему, сочтя всё это болезненным бредом.

Двое протикторов заняли свои места за спиной королевы. Лейтенант Ольмерик же встал рядом с узником.

Королева обвела собравшихся вокруг неё мужчин сумрачным взглядом и объявила:

– Этого человека я забираю с собой в Фонтен-Ри. Приближаться к нему могу только я и протикторы.

По лицу Шона Денсалье промелькнуло явное недовольство, но он ничего не сказал. Он начал свыкаться с мыслью что этот узник чем-то очень важен для королевы.

Мария-Анна встала со стула и спустилась вниз. Она приблизилась к Альфонсо и с улыбкой сказала ему:

– Надеюсь, маркиз, вы не слишком огорчены что мой визит оказался столь не продолжителен?

– Признаться, конечно же огорчен, Ваше Величество, – льстиво произнес Альфонсо, всё более и более уверяясь что ему ничего не угрожает, а потому приходя во всё более и более приятное расположение духа. – Но в любом случае мы были чрезвычайно счастливы видеть вас здесь, Ваше Величество. Пусть лишь на краткий миг, но ваша несравненная красота озарила наши сердца и наполнила невыразимым восторгом наши души.

– Я рада слышать это. Что ж, прощайте, маркиз.

– Ваше Величество, – Альфонсо низко церемонно поклонился.

Мария-Анна направилась к выходу, но вдруг остановилась и обернувшись, добавила:

– Да, чуть не забыла, маркиз. Этот узник под номер двадцать девять, просил у меня позволения сказать вам пару слов на прощание. Да будет так. – И она сделала знак Ольмерику.

Тот, грубо взяв Гуго за плечо, подвел его к маркизу, поставил перед ним, после чего отошел куда-то за спину начальника тюрьмы.

Альфонсо смотрел в глаза узника спокойно, с легкой усмешкой. Он готовил себя к тому что тот возможно скажет сейчас что-то неприятное или даже дерзкое и надо будет принять это снисходительно, с достоинством, ни в коем случае не уронив себя в глазах своих подчиненных – капитана Бруно и его солдат.

А узник смотрел на своего мучителя задумчиво и как будто даже отстраненно. Всё было так необычноF, еще вчера он так яростно ненавидел этого человека и с разрывающим сердце отчаяньем думал о том сколько лет еще будут длиться эти пытки. И снова, и снова из глубины души выступало мрачное тяжелое желание прекратить всё это, закончить свою несчастную жизнь. А сегодня уже он может закончить жизнь этого гнусного палача, но почему-то это не приносит такой уж восторженной радости. Но конечно это нужно сделать, хотя бы ради тех, кто остается здесь, в Сент-Горте. Но еще одна мысль не давала ему покоя: кого он должен больше ненавидеть: этого кровожадного любителя чая или ту, которая сделала так чтобы всё это случилось.

– Вы помните, ваша милость, как я сказал вам что никогда не смогу простить вас? – Спросил Гуго.

По лицу маркиза промелькнуло удивление. Он отрицательно покачал головой. Не потому что не помнил, но не хотел признавать этого перед королевой.

– И знаете, действительно не могу. Даже сейчас. Когда для вас уже всё кончено.

– О чем это ты?

– Прощайте, маркиз. – Гуго махнул правой рукой.

Ольмерик вынул свой меч и быстро и умело вонзил его сзади в шею Альфонсо Ле-Сади. Маркиз вздрогнул, забулькал, захрипел, задергался. Клинок вышел у него из горла, обдав кровью стоявшего рядом узника. Капитан Бруно и солдаты окаменели от ужаса, наблюдая распахнутыми донельзя глазами за жестоким умерщвлением своего начальника.

Одним рывком Ольмерик освободил меч и большое тело маркиза грузно и отвратительно осело на мраморный пол к ногам Гуго Либера.

Королева несколько секунд разглядывала труп маркиза, после чего подняла глаза на Бруно и объявила:

– Капитан, маркиз Ле-Сади смещен со своего поста и до прибытия его приемника, вы назначены исполняющим обязанности начальника тюрьмы.

После чего отвернулась и направилась к выходу. Граф Ливантийский и двое протикторов последовали за ней. Ольмерик подошел к Гуго и подтолкнул его в нужном направлении.