– Засаживай, что ты целишься? – орет Куля.

Остальные ржут.

Я расстегиваю ширинку и засаживаю. Начинаю двигать хуем туда-сюда и чувствую, что сейчас спущу. Дергаю еще пару раз и спускаю. Вытаскиваю хуй – он весь липкий, а вытереть нечем. Ладно, херня. Прячу его в трусы, застегиваю ширинку.

– Что-то ты быстро, – говорит Косой. – Ладно, не сцы, все хоккей.

Азаренок подтягивает трусы – типа, все как надо, – поправляет юбку и садится на скамейку.

– Дайте еще чернила, а, пацаны?

Голос у нее грубый – как у пацана.

Куля сует ей бутылку – в ней с полстакана. Она допивает чернило и швыряет бутылку в детскую качалку. Бутылка разбивается, Азаренок ржет.

– Ты что, охуела? – орет Куля. – Щас этот мудак прибегит, – ну, сторож, там – начнет мозги ебать.

– Ну, это… я пошел, – говорю я.

– Подожди, – Косой хватает меня за куртку. – Бабки есть?

– Нету.

– Точно нету?

– Точно.

– Ладно, иди.

Поднимаюсь по лестнице. В пакете – две бутылки пива: взял в гастрономе, на всякий пожарный. Продавщица залупилась, не хотела продавать: типа, можно только с двадцати одного года. Обычно мне дают без базара, особенно на Рабочем. А так попросил мужика – он купил без вопросов.

Наверху щелкает замок, открывается дверь.

– Лена, ты куда?

– Гулять.

– Надолго?

– Не знаю. Все, пока, мам.

Дверь хлопает. Я уже между четвертым и пятым.

– Привет.

– Привет. А что у тебя в сумке?

– Так. Пиво.

– А-а-а.

Спускаемся, выходим из подъезда.

– Пошли в лесопарк, – говорит Ленка.

– Ну, пошли.

Вообще, я хотел сводить ее в кино, но в лесопарк, так в лесопарк. Он называется Печерский, в нем – озеро и дурдом, «Печерск».

Идем дворами. На скамейках чешут языками сморщенные старики и старухи. В песочницах возятся малые, молотят друг друга пластмассовыми совками и ведерками. Мужики дрочатся около гаражей со своими машинами.

В лесопарке наоборот пусто. Мы садимся на скамейку. Я спрашиваю:

– Пиво будешь?

Она мотает головой.

– Что, вообще не пьешь пиво?

– Не люблю. Я однажды много выпила на свадьбе у брата, и мне утром было плохо. Тогда мама купила мне бутылку пива, я выпила, а оно – еще хуже. Вот после того я как-то пиво не очень…

– А брат с вами живет?

– Нет, у тещи.

– А сколько ему?

– Двадцать пять. А у тебя есть кто-нибудь, брат или сестра?

– Нету.

Я открываю бутылку зажигалкой, пробка летит в траву. Отпиваю, потом срываю с бутылки бумажку и складываю так, чтобы из «Жигулевского» получилось «хуевское», показываю Ленке. Она смеется. Я говорю:

– Мы так баловались, когда малые были. Пива тогда еще не пили, само собой. Только бутылки собирали, чтобы сдать и купить лимонада.

Делаю еще глоток. Пиво – ничего, только что теплое. Я говорю:

– Вообще, в Могилеве вкусное пиво.

Ленка пожимает плечами.

– Я не разбираюсь.

– Не, по натуре, мне пацан один говорил. У него батька – водила, везде ездит, по всему Союзу, и отовсюду привозит пиво, а пацан у него берет по бутылке и пробует. Правда, я его давно не видел – он переехал: квартиру получили.

– Нет, я лучше лимонада, чем пива. Крем-сода. И еще есть такой лимонад – «Байкал». Брат в Москве покупал, когда на север на шабашку ездил.

Допиваю пиво, открываю вторую.

– А у тебя что – всегда кто-то дома, как сегодня?

– Не всегда, но часто. Мама работает на «Химволокно», диспетчером. У нее график – сутки через трое.

По дорожке идет старуха с псиной на поводке.

– Ты собак любишь? – спрашивает Ленка.

– Так, не знаю.

– А котов?

– Ну, так.

– А все-таки, кого больше – собак или котов?

– Ну, котов, наверно, больше. А ты?

– Я и тех, и тех.

Я допиваю пиво.

– Ну что, пойдем?

– Пойдем. Давай погуляем по лесопарку.

Мы сворачиваем с асфальта и идем по узким стежкам, попадаем в глубь леса и упираемся в ручей.

– Придется идти назад, – говорит Ленка. – Здесь мы не пройдем.