Шрифт:
Свет позднего вечера быстро угасал; верхний этаж напоминал темный туннель.
Снизу послышался звон стекла о стекло. Она, двигаясь настолько быстро, насколько хватало храбрости, отправилась в комнату Фрэнка.
Из мрака не доносилось ни шороха. Стена больше не дрожала, не звонили далекие колокола. Джулия распахнула дверь; та еле заметно скрипнула.
После своих трудов Джулия прибрала не все. На полу лежала пыль, человеческая пыль, и кусочки высохшей плоти. Джулия встала на колени и принялась старательно их собирать. Рори был прав. Какая же прекрасная домохозяйка из нее вышла!
Когда она встала, что-то дернулось в сгущающихся тенях. Джулия посмотрела туда, но прежде чем глаза смогли распознать форму в углу, раздался голос:
– Не смотри на меня.
Он был усталым – такой голос бывает у человека измотанного и выдохшегося – но вполне материальным. Звуковые волны от него расходились по тому же воздуху, которым дышала Джулия.
– Фрэнк.
– Да. Это я.
Снизу послышался вопрос Рори:
– Тебе уже лучше?
Она подошла к двери:
– Гораздо лучше.
За спиной притаившееся в тени существо неожиданно быстро и яростно произнесло:
– Не подпускай его ко мне.
– Все будет хорошо, – прошептала она ему, затем обратилась к Рори: – Спущусь через минуту. Поставь пока музыку. Что-нибудь расслабляющее.
Рори ответил, что все сделает, и ушел в гостиную.
– Я лишь наполовину восстановился, – раздался голос Фрэнка. – Я не хочу, чтобы ты меня видела… не хочу, чтобы вообще кто-то видел… не таким… – Слова стали сбивчивыми, а тон подавленным. – Мне нужно больше крови, Джулия.
– Больше?
– И скоро.
– Насколько больше? – спросила она у теней. В этот раз Джулия лучше разглядела то, что пряталось в темноте. Понятно, почему он не хотел попадаться кому-то на глаза.
– Просто больше, – ответил Фрэнк. И пусть голос его был чуть громче шепота, в нем чувствовалась настойчивость, которая напугала Джулию.
– Мне надо идти… – ответила она, услышав музыку внизу.
В этот раз мрак ничего не ответил. У двери она обернулась и произнесла:
– Я рада, что ты вернулся.
Уже выходя, услышала звук, похожий то ли на смех, то ли на всхлипы.
Семь
– Кирсти? Это ты?
– Да? Кто это?
– Рори…
Связь на линии плыла, словно ливень снаружи каким-то образом просочился в трубку. И все равно Кирсти была рада услышать Рори. Он так редко ей звонил, а когда все-таки это случалось, то обычно говорил за себя и Джулию. Но не сегодня. В этот раз именно Джулия стала предметом разговора.
– С ней что-то не так, Кирсти, – сказал он. – И я не понимаю, что.
– В смысле? Она заболела?
– Возможно. Она просто кажется мне очень странной. И выглядит ужасно.
– Ты с ней говорил?
– Она отвечает, что все нормально. Но это не так. Я тут подумал, может, она поговорит с тобой?
– Я с ней не виделась с новоселья.
– В том и дело. Она не хочет выходить из дома. Это так на нее не похоже.
– То есть ты хочешь… чтобы я с ней поболтала?
– А ты сможешь?
– Не знаю, будет ли от наших разговоров хоть какой-то толк, но я постараюсь.
– Только не говори ей ничего об этом звонке.
– Конечно, не скажу. Позвоню ей завтра…
(«Завтра. Надо все сделать завтра.
Да… я знаю.
Мне кажется, я теряю связь, Джулия. Снова ускользаю».)
– Я в четверг наберу тебя из офиса. Расскажешь, что думаешь и как все прошло.
(«Ускользаешь?
Они уже знают, что я сбежал.
Кто?
Разрез. Уроды, которые меня сюда затащили…
Они тебя ждут?
Уже стоят за стеной».)
Рори рассыпался в благодарностях, а Кирсти в ответ сказала, что зачем иначе нужны друзья? Потом он положил трубку, а она все стояла, слушая дождь на пустой линии.
Теперь они оба стали созданиями Джулии, присматривали за ее благосостоянием, беспокоились, если жену Рори мучили кошмары.
Неважно, это была хоть какая-то близость.