«Ну и прёт же от тебя одеколоном – задохнуться можно» – недовольно ворчал мыслями человек с крестом, усаживаясь в кресло и радушно глядя на хозяина кабинета.

– Отец Глеб, – представился он и положил на стол зелёную папку. – Владыка поручил мне переговорить с вами по поводу оказания посильной помощи и передать вам его послание, – человек в чёрном привстал с кресла и, наклонив голову, протянул папку.

Максим Устинович бережно принял изящный кожаный аксессуар, расстегнул золочёную молнию и достал лист толстой мелованной бумаги с богатой цветной полиграфией. Абстрагируясь от витиеватых формулировок и объяснений, он быстро ухватил суть обращения, которая состояла в просьбе взять на плечи бюджета расходы, связанные с отоплением и освещением главного и соответственно самого большого храма города. Обосновывалась просьба нехваткой средств на восстановление храмов епархии в малых городах. Суть этого послания Максим Устинович определил очень быстро, но текст был премного длинен, и ему было необходимо продемонстрировать исключительную скрупулёзность в изучении просьбы и он, положив бумагу на стол, склонил голову и сделал вид человека, заинтересованно изучающего крайне важный для него документ. «Не хило, – размышлял он при этом про себя, – судя по объёму здания и учитывая его иллюминацию, здесь пахнет не двумя десятками миллионов рублей. Вам, граждане попы, следовало бы для начала собственные запросы и расходы поумерить. Барствуете как… Хотя с другой стороны, ну какая разница этой пастве, как с неё будут брать деньги. По сути ведь нет никаких отличий в том: что либо они сами должны будут принести эти деньги за свечки, либо мы эти же деньги централизованно с них же и возьмём. Вот только, как обычно, всё делается у нас через жопу: ну если население не желает само и за свой счёт содержать такое количество церквей, то казалось бы… Впрочем, нет, всё делается правильно: вера в коммунизм рухнула и теперь вера в бога плавненько её собой подменила. Тем более и принципы этой веры нам вполне подходят: власть всегда от бога и её не тронь, вся жизнь – смирение, терпение и путь к спасению после смерти. В отличие от евреев и католиков – это очень классно придумано… Но одновременно всё это и жутко комично: сначала коммунисты постреляли попов и порушили церкви, а теперь они же стали самыми ретивыми православными, целуются с попами и расходуют бюджетные деньги на строительство церквей, которые раньше сами же разломали. Да, в этом смысле в России безработицы не будет никогда – сначала будем рушить всё до основания, ну а потом естественно восстанавливать. Один Владимир тратил на слом одного и строительство иного, другой Владимир переделывает всё взад, следующий какой-нибудь Владимир или Пётр выкинет какой-нибудь свой фортель. Вот только какой?.. Правда и с этим Владимиром ещё не вечер, он ещё успеет чего-нибудь наворотить… у него замашки-то о-го-го… кое-кто намерен его и богом объявить и иконы в церквях развесить. А с нашими дуболобыми всё возможно. Комуняки, те и православными прикидываются, и одновременно мертвеца всякой дрянью накачивают и поклоняются трупу. Просто цирк на кладбище!» – это последнее умозаключение сильно рассмешило Максима Устиновича, он с усилием сдержал улыбку, отодвинул бумажку к центру стола и, внимательно глядя на о. Глеба, заговорил тихим подобострастным голосом:

Конец ознакомительного фрагмента.