Нейон никогда не мог угадать каким будет следующее задание, а они были самые разные и неожиданные. То надо было срочно доставить груз каких-то семян и растений на вновь созданную планету, то надо было вывезти в огромной клетке с прутьями толщиной в руку самку огромного Кармадона, у которой сзади вместо хвоста был огромный хобот, а спереди башка с тремя глазами, свиным пятаком и огромными бивнями, и вони от которой было не меньше, чем от туристов. Эту Кармадоншу надо было отвезти из зоопарка созвездия Плеяд на Марс для размножения в естественных условиях. Даже ездил с дипломатической миссией и доставлял какие-то пакеты на планету Никомед, где его встречали как посла, и в знак высочайшего уважения к его особе, еще на трапе звездолёта, окатили из свинцового ушата фиолетовыми фекалиями священного курдля под завистливые взгляды и восторженные вопли толпы встречающих.

После того визита он начал предварительно изучать по межзвёздной энциклопедии обычаи и нравы планет прежде, чем посещать их и это не раз оказалось для него спасительной мерой. Ведь не делай он этого, быть бы ему без головы после посещения планеты Тауфо, где радушные хозяева отрубают своим гостям голову и украшают ею праздничный стол. Для них самих тут проблемы нет – за час, буквально на глазах, они регенерируют любую часть своего тела и с детской наивностью удивляются гостям, которые не радуются такому гостеприимству.

Где бы ни оказывался Нейон Ти, всюду он искал следы пребывания своего книжного кумира, астронавигатора Ийона Тихого. Увы, следов этих почти нигде не осталось. Мечта его поохотиться на курдля так и осталась мечтой. В лучшем случае ему показывали необъятное чучело легендарного динозавра. Массовая сафари на курдлей в прошлом закончилась для них печально. Они перестали плодиться, втянутые в индустрию развлечений межгалактической аристократии и вымерли повсеместно, за исключением планеты Никомед, где единственный древний курдль был и флагом, и гимном, и гербом планеты, и средством выражения высочайшей любви к посланникам других планет.

Нейон потрогал шишку на лбу, которая сразу напомнила о себе не только размерами, но и болью. Два года полета позади. Через месяц он прибудет на Квинекс – желтый карлик созвездия Феста, что на самом краю карты изученной Вселенной звёздного мира. Дальше была граница непознанного пространства, и за силовое поле этой границы не проникал ни один звездолёт.

Вместо очередного отпуска Нейону пришлось срочно вылететь к этому неизвестному для агентов БМБ созвездию. Население тамошних планет настолько цивилизовалось, что на всю Вселенную стало требовать вступления в Межзвёздный Союз Разумных Существ.

Без проведения референдума по этому вопросу в созвездии Феста Межзвёздная Лига Разумных Существ отказывалась рассматривать данное требование. Поэтому Нейон летел в своём звездолёте, битком набитом бланками для голосования, заверенными печатью Межзвёздной Лиги. Огромные размеры Вселенной не смогли взломать священных рамок демократии. Эти миллионы бумажек с гербовыми печатями, которыми было набито нутро звездолёта, должны были осчастливить обитателей целого созвездия тем, что приобщают их к таинству демократии. Единственной каплей дегтя в этом бочонке демократического мёда было то, что урны для голосования пришлось разрешить изготовить местными силами из местных материалов со счетоводом-добровольцем внутри каждой урны. Посчитали неуместным гнать в такую звёздную глушь второй звездолёт с урнами. Нейон Ти гордился своей миссией, для которой ему был подарен, как почётному наблюдателю за референдумом, оранжевый фрак.

Неожиданно от созерцания живописной шишки на лбу его отвлекли тревожные звонки с пульта бортового компьютера и тут же сполохами замелькали аварийные сигналы. Нейон бросил взгляд на экран диагностики бортовых систем и даже не обомлел, он просто ничего не понял. Диагностика показывала минимальный уровень топлива в баках.

Этого быть не могло. Лететь ему месяц, а топлива было на три месяца полета при максимальном режиме двигателей, подтверждением чему и запись в вахтенном журнале о последней заправке от дежурного дозаправщика планеты Брал. Он всегда любил заправляться на этой транзитной заправке, вот и на этот раз тоже удачно выменял партию магнитиков на холодильник. Но диагностика упорно возвращала его к действительности. Размышлять было некогда. Он метнулся к межзвёздной энциклопедии, ввел свои координаты с дисплея и включил режим поиска. Звонки звенели, сигнальные панели тревожно мигали. Машина выдала ответ, что на остатках топлива дотянуть можно до ближайшей планеты У-Мория. Для него в этой информации было две новости: во-первых, долететь до планеты топлива хватит, а во-вторых, на мягкую посадку – нет.

– Придется выбрасывать аварийный парашют, авось получится, – подумал Нейон. Делал он это однажды, будучи курсантом, на старой модели звездолёта и еще тогда понял, что лучше этого не делать никогда. Но сейчас его интересовало другое – планета.

«Планета У-Мория. Искусственная планета шестой величины пятой категории, класса И1. Имеет искусственное солнце и искусственную атмосферу. Планета создана на средства академии Земли для эксперимента по инкубации в чистой среде социумов с новыми коммуникабельно – психо – нравственными параметрами. Подробности и последствия неизвестны вследствие свёртывания эксперимента из-за нехватки средств на планете Земля. Планета остается обитаемой. Межзвёздная связь с У –Морией отсутствует по причине низких технических возможностей, которыми она располагает. Не рекомендуется для посещения звездотаксистам».

– Да, негусто, почти ничего, – пожал плечами Нейон в ответ на информацию энциклопедии. – Но выбора нет, надо срочно садиться. Дозаправщиков поблизости нет, – мелькало у него в голове.

Нейон ввёл координаты планеты в автопилот и отключил программу прежнего курса. Компьютер мгновенно проглотил команду и взялся за работу. Звездолёт послушно начал менять направление полёта в сторону спасительной планеты, выискивая её среди других небесных тел. Она, действительно, оказалась недалеко. Через час полёта звездолёт вошел в атмосферу У -Мории. Сигнальные панели не мигали, а горели постоянным резким светом, говоря о том, что топливо кончилось и на двигатели нет никакой надежды.