Шрифт:
Впрочем, и это было неважно.
Важно было лишь то, что час почти пробил.
Наконец-то мое сокровище станет полностью и безраздельно моим…
Глава 13
Это была кровать.
Вот честное слово, огромнейшая кровать с массивными дубовыми столбиками и тяжелым балдахином. Устеленная нежнейшим кремовым бельем и кружевами, постель была похожа на волшебное пенное облако.
Нечто подобное я наблюдала из иллюминатора самолета, когда мы с Гошкой летали в отпуск.
Большая такая кровать. Основательная.
Ой, мама…
— Мне надо в душ! — с угрозой сообщила я. — Срочно! Вы даже себе не представляете…
— А мне нравится.
Эсквайр поставил меня на шкуру, устилающую пол из больших резных плит. Прямо рядом с кроватью поставил, м-да…
Если честно, ноги меня не особо держали. У меня был сложный день. Очень-очень сложный день.
Хоть каблучок моих атласных башмачков и был совсем невысоким, я почувствовала, что несчастные ноги просто не могут больше терпеть его узкую колодку.
Обувку удалось стянуть друг о друга и оставить там, у подножья шкуры. Босыми ногами ступила в прохладную шелковистость шкуры и… Это было блаженство!
Вообще-то, я — ярая противница использования меха животных. Недавно вот приобрела экошубу, и довольна, как слон. Вот не люблю, не переношу…
Однако приятные ощущения все-таки завладели мной всего на несколько мгновений, а затем я резво спрыгнула с мягкой и теплой шкуры на ледяной каменный пол.
— Несчастное животное! — заявила с крайней степенью осуждения.
— Ваше сочувствие меня необыкновенно трогает, — Теодор оскалился и направился ко мне. — Но я надеюсь, прямо сейчас вы сделаете меня на малую толику счастливее.
— Я не о вас! — с досады я закусила губу и указала на шкуру. — А вот об этом!
— Вербэра пожалели? Который сожрал вас за три секунды и не подавился бы? — выгнул бровь Рутланд. — А я-то полагал, что ниже в моих глазах вы упасть уже не можете… Да что вы о них знаете?
Вот тут он попал в самую точку — я не знала об этих самых вербэрах абсолютно ничего. О чем с радостью ему и сообщила. Глядишь, начнет рассказывать, пока суд да дело, тут и ночь пройдет.
Вот только реакция мужа оказалась совсем не такой, как можно было ожидать. Резко помрачнел лицом — таких тяжелых, негативных эмоций я у него за весь этот суматошный день не видела.
— Воткнула нож, и повернула, — медленно проговорил он. — Не знаю, зачем вы хотите причинить мне боль — возможно, это неприязнь именно ко мне… А, может, вы просто глупы, как пробка. Вы на полном серьезе хотите сделать вид, что не знаете о истории, что случилась в Трентоне пять лет назад? Как будто, в числе прочих, не судачили о том, что…
— Что? — на одном дыхании выпалила я.
У Теодора было такое лицо, что все окружающее вдруг отдалилось от меня. Что-то случилось здесь пять лет назад и оставило в нем неизгладимый след. А, может быть, не только в нем…
Именно в этот момент я впервые увидела в нем живого человека, а не героя с постера фэнтези-фильма. Именно в этот момент в нем проглянули сильная и искренняя эмоция.
Это была боль. Боль… И что-то еще.
Что-то опасное.
Так что же все-таки произошло пять лет назад в этом замке? Это не моя жизнь и не мой мир. Но, кажется, я бы сейчас душу продала бы, чтобы узнать…
— Эта ночь явно не предназначена для того, чтобы я вспоминал то, что хочу забыть, — хрипло проговорил эсквайр и направился ко мне. — Вы не посмеете больше упоминать об этом. Никогда. А сейчас… Сейчас наконец-то вы со мной. Вы — моя. И ничто не сможет помешать.
Решительно так направился. Что мне сразу стало ясно — во-первых, задавать интересующие меня вопросы и правда нельзя. Себе дороже!
А во-вторых — вот она и наступила. Моя первая брачная ночь.
Ой, мама!
И не спрятаться, не скрыться. Не оттянуть…
Кстати… Зря я что ли всю дорогу сюда штудировала дневник заклинаний Нутеллы? Было там кое-что любопытное. Сейчас попробуем это применить!
Ох, магия! Первый раз колдовать ведь буду!
Один пламенный взгляд медово-карих глаз эсквайра — и отороченный мехом плащ упал к моим ногам. То же самое произошло и с платьем!
И вот я стою на ледяном каменном полу в одной полупрозрачной сорочке и отчаянно мерзну, поджимая пальцы босых ног. Одновременно пытаюсь скрыть руками свои округлости, которые так и просвечивают сквозь тонкий батист.