Теперь следовало вспомнить фамилию и имя, записанные в паспорте. Пришлось брать, что дают, поэтому с фамилией как-то обошлось, а вот имя сразу не понравилось.

– Корд. Джонас Корд. У меня забронирован номер.

Джонас – Иона. Слишком уж символично.

Сэр! Ланс-капрал Корд в чрево кита прибыл, сэр!

– Скандал очень тихий, – сказал я Леграну, – ругаются шепотом при закрытых дверях. Полетят ли головы, не знаю, но случай весьма поучительный.

– За что их так? – удивился мой друг. – Военно-морская разведка – единственная служба, которая хоть как-то, но работает.

Мы шли по центральной аллее парка Рок Крик. Недавно выпал снег, хотя на календаре уже март. Холодная, долгая зима… Парк пуст, что меня полностью устраивало. В служебном кабинете о таком не переговоришь.

– Работает хорошо, – согласился я. – За это и пострадала. В Белом Доме узнали, что Президент исключен из числа получателей наиболее важных сводок – тех, что с «синим» грифом.

Легран негромко присвистнул.

– Значит, у ФДР протекает?

Отвечать я не спешил. Впереди был мостик, каменный, декоративный. Через ручей можно просто перешагнуть. Мы дошли ровно до середины.

– Протекает, – согласился я, останавливаясь. – ФДР – человек общительный и верит в дружбу. Странный идеализм для человека с его опытом. Шпионов среди гостей Овального кабинета нет, но болтуны точно имеются. Вот моряки и подстраховались. Теперь их будут линчевать, но с выключенным звуком. Как в немом кино.

– И какая из этого мораль, Норби?

Я поглядел на темную воду, струящуюся среди мокрого снега. Зима была холодной, весна ожидается ничем не лучше. Синоптики обнадежили – тепло придет не раньше мая.

– Тебе нужна мораль, Николя? Изволь. Конспект полностью готов. Сегодня ночью его перепечатали в четырех экземплярах. Я сидел рядом с машинисткой, а потом лично сжег черновики и копирку в камине. Затем попросил принести кочергу и размешал пепел.

Легран покачал головой.

– Однако! Странно, что ты не застрелил машинистку. С тебя станется.

Миссис Симпсон служит у нас уже четверть века, и ей я верю почти как самому себе. Но только почти. Титульный лист и первую страницу напечатал сам – и тут же спрятал в сейф.

– Помнишь адреса рассылки? Первый и второй экземпляры – Президенту и Государственному секретарю. Так вот, Николя, ФДР свой экземпляр сейчас не получит. Только после того, как события станут необратимыми. С Корди Халлом [9] я уже договорился.

Николя дернул щекой.

– Тогда следующим линчуют тебя. Или засунут головой в президентский камин.

– Наверняка.

Легран долго молчал, затем повернулся, взглянул в глаза.

– Между прочим, Норби, полный текст Конспекта ты мне так и не показал.

Я выдержал его взгляд.

– Естественно. А ты как думал, Николя?

Моего друга все называли Ником, по документам он был Николасом, но с первых же дней знакомства я начал именовать его по-французски. Легран не стал возражать. В конце концов, он из Акадианы, а я из штата Монтана. В Скалистых горах до сих пор не забыли своих французских предков.

Тропинку рассек узкий, в полшага, ручей, и гимназист, помыв флягу, набрал свежей холодной воды. Умылся, попытавшись отскрести кровавые пятна на кителе, немного посидел у журчащей воды – и зашагал дальше. Лесная тропа вела точно на юго-запад. Если не спешить и вовремя отдыхать, за день можно уйти далеко. Боль никуда не делась, но и не мешала, словно непослушная собачка на поводке. Не слишком удобно, но идти можно.

Гимназист понимал, что хватит его ненадолго. Голод можно и перетерпеть, но впереди вечер. Он, кажется, уже ночевал в лесу, причем без всякой палатки, но это было летом, а сейчас лишь начало мая. А еще – повязка. Рану следует обязательно обработать.

Оставалось надеяться на тропу. Широкая, значит, обязательно куда-нибудь приведет. Восточные Кресы – не Сибирь, хуторов здесь немало. А вот русские в такую глушь едва ли сунутся, они сейчас на дорогах, вперед рвутся. Это уж потом, когда осваиваться начнут, разошлют всюду комиссаров и чекистов.

Белосток взят, до Варшавы не так далеко. Устоит ли столица? В 1920 – м Польшу спасло Чудо на Висле, но чудеса в мире случаются редко – и никогда не повторяются.

Интересно, пошел бы он-прежний, гимназист выпускного класса, на войну? В учебнике есть целая глава про «львовских орлят», таких же гимназистов. Они сражались. Нет, не с русскими, не с немцами. И вообще, во Львове все было совершенно не так!

Гимназист Антон Земоловский даже остановился, испугавшись собственных мыслей. «Орлята» – враги! Он бы лично взял «снайперку», немецкий карабин 98k с прицелом ZF4 и зимним спусковым крючком. Как нужно целиться, помнит, и о маскировке помнит, и об упреждении на ветер.