К утру практически достигла родных краев, но пришлось сделать вынужденную остановку, ибо естественные нужды никто не отменял. Только устроилась, как услышала подозрительное шебуршание со стороны дороги, я то приземлилась на окраине, аккурат за малиновыми кустами. У меня была жуткая страсть к колючим кустарникам, так никто с тыла не подойдет. Вскочила, проклиная на чем свет стоит драконов неугомонных, а то что это он я даже не сомневалась, как услышала.

– Князь девчонку эту ищет уже почитай второй день. Как с ума сошел, все дела забросил да по королевству мечется.

Второй голос пописклявее да попротивней ему вторил:

— Да почитай за ее поимку целых десять золотых пообещал, небось сперла она у него чего нибудь ценное.

— Да не, говорят краса она неписанная.

— Вот коли така краса, то как поймаем не к князю поведем, а прямо к тетке Анфисе. Она таким быстро применение находит.

Они все удалялись гнусно хихикая, а я кипела от праведного гнева. Не задумываясь кинула в одного из них легонькое заклинание, но такое чтобы прочувствовал. Тот в кого попало оно, подскочил на месте, за ушибленное держась.

— Ой.

Послала и второму то же самое.

— Кто меня ударил?

Первый уже слегка оклемавшись запричитал.

— Призраки, точно призраки тебе говорю. Здесь кладбище недалеко, так наверняка нечистые балуются.

Решила отпустить их, этого урока им надолго хватит. Хотя зная таких людей, за первым же поворотом с честного селянина штаны снимут. Может зря я их отпустила?

— Хм.

Так и подскочила на месте. Позади меня, возле кустов малиновых стоял Дар, и внимательно так смотрел на меня. Быстро он справился, я думала дольше провозится.

— Чем тебе путники эти не угодили? Еще немного и ты бы просто испепелила их.

Я встала, с высоты своего роста взирая на него снизу вверх и твердо сказала:

— Зло всегда должно быть наказано по справедливости.

Дракон не проникся моей вдохновенной речью, издевательски громко рассмевшись.

— Уж не тебя ли они ищут?

Нахмурившись грубо спросила:

— А почему сразу меня?

Дар, все еще посмеиваясь, ответил:

— Да просто мне так показалось.

— Когда кажется, сам знаешь что делать нужно. — почему-то жутко не хотелось рассказывать ему про поиски которые учинил князь. — Нет никого кто бы искал меня.

Дракон хитро усмехнулся.

— А как же князь?

Что-то мне подсказывает, что он все прекрасно слышал, а сейчас просто дурачка из себя строит:

— А что князь?

— Князь так просто тебя не отпустит. — у него отлично получилось спародировать голос Лисантиила. — Мне уже хочется увидеть этого князя.

— Как хочется, так и перехочется.

А сама вышла из зарослей и присела на пенечек в грустной задумчивости. А подумать было над чем, куда ни кинь везде клин. Домой мне нельзя, там наверняка меня уже ждут не дождутся, к мамке тоже нельзя — ей наверняка верховная уже все рассказала, и неведомо как она себя поведет. Может и на сторону князя стать, она давно намекает что мне остепенится пора бы. Посмотрела в задумчивости на дракона.

— Дар, а у тебя дом есть?

Дракон сначала удивился такому вопросу, но потом присев на корточки посмотрел мне в глаза, внимательно так, жалостливо.

— Боишься дома показываться?

И все то он понимает, вон как глазищами зыркает жалостливо, а мы ведьмы жалость не терпим.

— Так есть дом?

Дар на мою грубость не обиделся.

— Есть дом, да вот только сейчас туда нельзя.

— Почему нельзя?

Не хотелось ему говорить, видела как не хотелось, но вот только не ответить он не мог.

— Василиса, я же не просто так в той яме прохлаждался. Меня туда заманили и магией заперли. Кто-то близкий заманил, оттого и домой сейчас нельзя.

Ну вот, еще один вариант пропал. Ну не жить же мне на улице, хотя в старину говорят и такое было. Делать нечего, придется в свою избенку возвращаться и за князя замуж выходить. Поднялась подхватив свое транспортное средство.

— Ну пошла я.

Дракон также поднялся.

— Ну пошли.

— А ты куда?

Этот гад чешуйчатый преспокойно отвечает:

— Как это куда? С тобой естественно, не могу же я тебя одну бросить когда князья разные рядом ошиваются.

Подавив тяжелый вздох со скорбным выражением лица повернулась к дракону, а как же не скорбеть коли он точно лет десять макушкой о камни бился и все мозги вытряс.

— Ступай домой, болезный.

Глаза Дара хищно сузились и он произнес угрожающе:

— Я не потерплю оскорблений.

Голос был тихим, но основную мысль донес. У дракона была тонкая душевная натура не терпящая критики.