Капитаном Эвансом?

Каких у них могут быть дела?

И что он вообще делает в моей команде?

С Эмили?

Боже.

Ревность точно сожрёт меня живьём.

Да, я понимаю, что не могу её ревновать. Что вообще не могу предъявлять на неё хотя бы какие-то права. Но я не могу ничего с собой поделать. И это уничтожает меня.

Я уничтожил сам себя.

Мне давно следовало бы поднять белый флаг.

Забыть.

Не вспоминать.

Но я не мог заставить себя это сделать.

Не мог забыть мягкий шёлк её волос и золотисто-платиновые переливы, когда пропускаешь их сквозь пальцы. Не мог забыть мягкую улыбку, освещающее её лицо каждый раз, когда она смотрела на меня. Не мог забыть эти нелепые послания на зеркале в ванной.

Я понял, насколько всё это было особенным лишь после того, как навсегда потерял это.

Вот только я не мог смириться.

И сейчас пытаюсь вернуть себе расположение девушки, которая меня ненавидит.

От воспоминаний об Эмили вновь заболела щека, в которую она меня ударила.

Я сам не знаю, зачем сказал ей те слова.

Я разозлился.

Ужасно разозлился из-за того, что она выбросила меня из своей жизни, словно не было тех полутора лет, что мы прожили в идиллии.

Я продолжал пытаться убедить себя, что ничего этого больше не будет.

Что надо подписать акт о капитуляции и больше никогда в жизни не появляться в её жизни.

Эмили Эндрюс — человек, который больше всего на свете заслуживает счастья.

А я не являлся одним из критериев.

Но больше всего на свете мне хотелось бы им быть.

Я вскинул голову и решительно посмотрел на капитана Майлза:

— Я поддержу любое сотрудничество.

Капитан Майлз закатил глаза.

— Эмили, да и вообще вся команда, не простят мне, если я сделаю тебя их начальником, — сказал мужчина и пожал плечами.

— А вам и не надо говорить, что вы сделали меня начальником, — ответив ему тем же жестом, сказал я и практически вплотную подошёл к столу. — Скажите, что мой новый начальник заставил вас это сделать, потому что я настоял. В любом случае козлом отпущения здесь буду я.

Капитан Майлз взглянул на Девида, и тот слабо кивнул головой.

Как я и говорил, это предложение было из разряда тех, на которые нельзя дать отказ.

— Ладно, — сдался капитан Майлз даже быстрее, чем я думал. — Но я буду драть с тебя три шкуры, если у них упадёт раскрываемость.

— Принято, — с ухмылкой согласился я и протянул капитану Майлзу руку для рукопожатия, которую он с неохотой пожал.

***

Когда я пришёл в кабинет, то внутри никого не было, и так продолжалось до конца дня.

Где их черти носят?

Надо работать.

За этот день я успел возненавидеть нового напарника Эмили.

У всех ребят стояла с ними какая-то совместная фотография с этим Джоши.

Как я понял, он стал неотъемлемой частью их команды.

И я ненавидел его за это ещё больше, хотя и понимал, что в этом нет совершенно никакой его вины. Скорее всего, он очень даже хороший парень, раз у них такие тёплые отношения.

Но он занял моё место.

А ещё я так и не узнал, что за дела у Эмили с капитаном Сиднеем Эвансом.

Когда рабочий день подошёл к концу, и я закончил с обновлением расстановки в кабинете (ребята из отдела помогли мне перенести ещё один стол и стул, а из машины принёс свои немногочисленные пожитки), то взял кожаную куртку и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Сегодня в одном из баров должна была состояться встреча выпускников академии полиции, на которую я решил сходить. Неплохой вариант узнать все последние новости.

Когда я пришёл, то в баре было довольно много народа, поэтому к барной стойке мне пришлось протискиваться.

Я никого не знал их присутствующих, хотя надеялся встретить Кевина или Брюса. Ну или ещё кого-нибудь из знакомых.

В итоге я просто решил напиться.

А что?

Тоже вполне хороший план.

На моменте, когда я допивал уже четвёртый стакан виски, в зале возникло какое-то волнение, и я, точно так же, как и все остальные зеваки, начал искать источник.

Им оказалась небольшая группа полицейских, но к тому моменту, когда я уже протиснулся к центру, конфликт уже исчерпал сам себя. Зато я увидел длинноволосую светловолосую девушку, удаляющуюся от центра.