В других пещерах обнаружились ящики, корзины и грубо сколоченные стеллажи, в беспорядке наполненные хламом — кусками металла и пластика, черепами, ветошью, нелепыми доспехами, ржавыми запчастями, примитивными инструментами. Нашлась пара сносных клинков в подгнивших кожаных ножнах — отчистить и можно предлагать коллекционерам. Но в целом на сокровищницу этот склад не тянул даже с натяжкой.

Факел разочарованно пнул очередной трехярусный стеллаж, и тот, заскрипев, рухнул, а за ним и часть ледяной стены. Траппер рассеянно поворошил носком обломки льда, всё еще не веря, что в таком большом схроне нечем поживиться. И тут его внимание привлек небольшой матово-серый параллелепипед, неестественно чистый и ровный на фоне мусора.

Часто технические артефакты эбрайлов имеют вид неказистый, неприметный, но при этом обладают удивительными свойствами и функционалом. Факел поднял брусок, повертел, ища неоднородности. Вещица оказалась такой приятной на ощупь, что не хотелось выпускать ее из рук. А затем началось странное.

Голова поплыла, сознание стало тускнеть, будто проваливаясь в сон. Возникли странные образы и голоса. Факел увидел существ без шеи с куполообразной головой, в которой виделись светящиеся прорези (глаза?). Структура тела и конечностей разнилась, в некоторых особях угадывались черты разных кланов эбрайлов. От существ — серых, холодных — веяло злой силой и смертельной угрозой.

Существа шли караваном мимо траппера, будто по кругу, в центре которого он находился. Изредка раздавался заунывный короткий вой, что-то глухо тарахтело как древний двигатель. Немного погодя размытый фон начал принимать очертания: проступили домишки и сараи, будто купологоловые проходили сквозь эбрайлское село. Рядом с караваном стали появляться черные лохматые кляксы, позже они оформлялись в эбрайлов разного вида. Проходя мимо такого объекта серые создания взмахивали конечностью, похожей на длинную полосу металла, и эбрайл-пятно, взвизгнув, падал разрубленный.

Факел почувствовал утомление, картина быстро потускнела, и траппер обнаружил себя сидящим на полу, прислонившись спиной к обломку стеллажа.

— Ты живой? Поплохело? — спросил Эдвард, внезапно оказавшийся рядом.

— Ага… — Факел мотнул головой, стряхивая остатки морока. — Похоже, кое-что нашел. Давай-ка выбираться отсюда.

В этот вечер обитатели звездолета «Протей» — по крайней мере, то меньшинство, что следило за политическими перипетиями — предвкушали хорошую порцию пищи для ума. Сторонники тех или иных политических течений ожидали новых аргументов; тролли готовились к оживлению сетевых баталий; большинство же протейцев просто надеялись немного лучше понять, что происходит.

В целом, климат в обществе нельзя было назвать раскаленным. Время резонансных речей, массовых флешмобов и дерзких акций закончилось лет пятнадцать-двадцать назад, когда решалось, как поступить с освоением планеты Аубера. Но противостояние между Правительством и самой влиятельной после него Партией Колонизаторов не закончилось, и раскол в социуме медленно и верно расширялся.

Двадцатую годовщину Остановки большинство партий и течений решили отметить выпуском своих обзорно-аналитических передач. Средний обыватель отнесся к ним с умеренным интересом, питая надежду выяснить, когда и чем закончится затянувшийся «переходный период».

В ожидании начала правительственной передачи дискуссионные площадки наводнились эмоциональными ораторами.

— Что нового мы узнали об ауберианцах за двадцать лет? Да почти ничего! Почему исследования стоят на месте? — вопрошали последователи идей Колонизации. — О чем вообще думает Министерство Науки, имея под носом такой богатый материал?

— Мы узнали всё, что нам нужно, — отвечали сторонники Правительства. — Состав атмосферы, воды, места залежей руд и чернозёмов, строение сложных белков в биосфере. Министерство исходит из потребностей «Протея» прежде всего, — и, в свою очередь, интересовались: — А что вы можете сказать родственникам ученых, георазведчиков и просто рабочих, погибших на Аубере от рук аборигенов?

— Что они отдали свои жизни во имя безопасного и стабильного будущего человечества, стоящего на прочном планетарном основании, а не болтающегося в космосе в протекающей калоше.

— Эта «калоша» дала вам всё, что у вас есть плюс долгосрочные перспективы, а на Аубере всё придется начинать даже не с нуля, а с хорошего такого минуса.

За истекшие два десятилетия подобные бесконечные споры то затихали, то разгорались по мере появления новых инфоповодов. Общественное же мнение нерешительно колебалось. С одной стороны — кислородная планета с водой, биосферой, комфортным климатом, — разве не об этом мы так долго мечтали? С другой стороны, Колонизация ставила множество сложных вопросов, начиная с проблем взаимодействия с аборигенами и заканчивая трудностями с необходимыми ресурсами и технологиями. Да и стоит ли что-то менять? Ведь «Протей» прекрасно приспособлен для жизни.

Поэтому, хотя не было особых причин торопиться с выводами, каждое сообщение эксперта или чиновника по теме привлекало некоторое внимание.

Итак, к 19 часам по стандартному мониторы были включены, телешлемы водружены, а видео- и голоприложения настроены на Правительственный канал. Передача началась.

* * *

Затемнение, приятная таинственная музыка, обещающая нечто волшебное. Сильный, но дружественный баритон диктора. Картины парящего в черном вакууме шарообразного корабля.