Едва мы разместились в каютах, а судно отшвартовалось и принялось набирать высоту, как нас пригласили на торжественный обед. Пришлось облачаться в соответствующий наряд, втискиваясь в неудобное платье с корсетом. Корабельный кок расстарался для дорогих гостей. Я сто раз пожалела, что из-за дурацкого платья не могла попробовать вкусности, что красовались на столе. Однако титул вынуждал соответствовать и смотреть на изысканные блюда голодным взглядом. Утешало, что не одна я мучилась из-за дурацких правил и условностей. Мессалина периодически бросала алчные взгляды на сочного цыпленка, довольствуясь при этом грустными листиками салата на тарелке. Но подругу отвлекал беседами корабельный маг, также приглашенный к столу. Братья вместе с капитаном рассуждали о перспективах сотрудничества и собирались продолжить разговор уже в каюте Буранского.

Оторвались мы с подругой позже, в каюте, когда Егорка, быстро освоившийся благодаря старым связям, притащил нам поднос со всевозможной снедью.

– И как тебе господин Свистунов? – ехидно поинтересовалась у Мессалины, за которой ухлестывал молодой воздушный маг.

– Ох! – графиня закатила глаза. – Он очаровательный, но совершенно не в моем вкусе. И, согласись, госпожа Мессалина Свистунова не звучит!

– Ого! Сразу варианты с замужеством рассматриваешь? А друзьями быть разве нельзя?

– Атти, какая же ты наивная! – фыркнула Месс. – Какие же из мужчин друзья?

– Самые лучшие! Вот, мы с Алимом до того, как породниться, дружили и сейчас сохранили теплые отношения.

– Это, когда ты несколько раз спасла ему жизнь, а после баронет принес вассальную клятву? – проявила осведомленность подруга.

Узнаю, кто не умеет держать язык за зубами, уши надеру! – мило улыбнулась девушке и кивнула.

– Именно так!

– Тогда ты еще большая дурочка, чем я думала! Уж, извини за правду, – звонко рассмеялась графиня. – Не замечаешь, как он на тебя смотрит?

– Это ты глупая, – снисходительно посмотрела на Месс, – Алим, как сестру, меня любит и переживает. Я тоже его люблю, как и Игната, и остальных членов семьи.

– Ну, да! Ну, да, – покачала головой, ничуть не поверив объяснениям.

– Думаешь, я бы не отличила братскую любовь от той, о которой ты говоришь? Алим ни разу не дал повода сомневаться. Я верю ему, как себе.

– Ага! Так он и дал повод, чтобы утратить доверие или разрушить те отношения, что между вами сейчас. Алим же – великий князь! Мужчина как раз в том возрасте находится, когда обзаводятся семьей и рожают детишек. Ты видела рядом с ним девушек? Может, князь завел официальную любовницу?

– Э… – опешила, – я не лезу в личную жизнь брата. Наверняка, у него кто-то есть, просто он не афиширует этого на публику.

– Это ты о служанке? Пфф! Ее в расчет никто и не берет.

– Месс! Кха-кха! – как раз отпила глоточек чая и чуть не подавилась. – Ты, о чем? Алим и Дуняша?

Новость оказалась неожиданной. Однако, чем дольше размышляла, тем больше убеждалась, что это могло быть правдой. Игнат вытащил девушку из плена у разбойников, где бедняжка натерпелась ужасов. А за Алимом, тогда прикованным к инвалидному креслу, требовался уход. Евдокия без колебаний принесла клятву верности, и с тех пор неизменно находилась при ашкеназце. Незаметная, тихая, исполнительная, Дуняша видела молодого человека в самые неприглядные моменты. И в то же время, она лучше всех знала, насколько это умный и талантливый, умеющий любить человек.

Теперь, когда его тело не сковывал недуг, брат превратился в привлекательного мужчину, завидного жениха. А уж с умением проникать в чужие мысли, без труда распознает коварные намерения охотниц за состоянием. Я бы на его месте тоже держалась подальше от таких хищниц. Вон, даже Мессалина – чуткая и добрая девушка, – и то не лишена меркантильности.

– Вижу, для тебя это оказалось сюрпризом, – улыбнулась Месс.

Подруга тянулась за мной, соперничала и радовалась, когда ей удавалось меня в чем-то обойти. Однако зависти или зла за душой не таила, а к остальному относилась со снисхождением, вспоминая себя в ее годы. Подростковые амбиции, гормоны, жажда деятельности и легкая бесшабашность – все это кружило голову и толкало меня на необдуманные поступки. Даже я иногда поддавалась химии тела, забывая о реальном возрасте. Кто бы в сорок не хотел вернуться в свои пятнадцать, чтобы ощутить бурю эмоций, от которой мгновенно вскипает кровь? Хотя бы на минуточку забыть о рациональности, правилах и ограничениях, чтобы полной грудью вкусить воздух свободы? Или же поддаться эйфории первой влюбленности, когда летать хочется, а в животе бабочки порхают? Жаль, только, спустя годы, понимаешь, что это были именно бабочки и эйфория, а в пятнадцать – это трагедия вселенского масштаба, катастрофа и армагеддон вместе взятые.

– Не то чтобы сюрпризом, – пожала плечами, – не задумывалась на эту тему. Когда уезжала в пансион, мне было десять. Что я тогда понимала в отношениях между мужчиной и женщиной? – слукавила, но мне можно! – Откуда ребенку это знать?

– Ха! Скажешь тоже – откуда! – подруга покачала головой. – Когда у дяди в замке случались праздники, я накрепко запиралась в комнате и носу не показывала, пока гости не разъедутся. Бедным служанкам доставалось, их зажимали в углу, не спрашивая разрешения. Xм, ладно, не будем о грустном. Лучше расскажи, а Игнат Александрович собирается взять вторую жену?

Я с трудом проглотила кусочек пирога и вытаращилась на графиню.

– А с какой целью интересуешься? Игнат и Лиза любят друг друга, у них замечательные детки подрастают. Жду – не дождусь, когда увижу племянников! Нет! Сомневаюсь, что у него еще одна жена когда-нибудь появится. Браки в нашей семье заключаются по любви и взаимному согласию. А вторую такую девушку, как Лиза, брат вряд ли встретит.

– Жа-аль, – огорчилась Мессалина и мечтательно протянула, – он у тебя та-акой строгий. Как взглянет – мурашки по коже. А силища! А ручищи какие! Как обнимет, наверно, так сердце из груди выскочит.