Олав улыбнулся и прижался лбом к моему животу.

— Я боялся, ты скажешь иное.

Я погладила его вихрастую голову. Да, я могла сказать иное. Когда маг ничего для меня не значил. Тогда и все его горести и радости не значили ничего. Но не теперь. Теперь Олав был для меня очень важным. Со страхом я призналась себе, что за эти несколько дней он стал чуть не самым важным. Я хотела ему только добра, и уж конечно ни за что бы не позволила лишиться Зверя-Хранителя. Лучшего друга.

Олав отстранился.

— Тогда пойдем. Я закончил работу и нас отнесут к подножью.

— Хорошо. — я улыбнулась и натянула теплую безрукавку, стала повязывать платок на голову.

— Как себя чувствуешь? — лукаво спросил Олав. — Ничего не болит?

И я сразу по одному изменившемуся тону голоса поняла, что он говорит о… том самом.

— Прекрасно себя чувствую.

— Настой выпила? — он посмотрел на пустой стол.

— А… Да. Мерзкий.

— Ну уж что есть.

Он взял меня за руку, и мы пошли наружу. На открытую площадку перед домами плавно спикировала громрысь. Приземлилась так, что земля вздрогнула, а от движений крыльев чуть не сорвало платок.

Тогда в темноте я не слишком хорошо ее рассмотрела, но парень в седле вроде был все тот же.

— Давай, Камнебой. Полетели уже.

Олав помог мне забраться. От урчания гигантской кошки у меня душа уходила в пятки. Мы устроились, я вцепилась в наездника, сзади прижался Олав. Громрысь перебрала лапами, от чего нас качнуло из стороны в сторону.

Я хотела даже малодушно зажмуриться, чтобы не видеть полета, но вспомнила слова Олава «когда еще увидишь громрысь». Сегодня мне захотелось запомнить каждый миг наших с Олавом приключений, сегодня все это казалось мне волшебной сказкой.

«Как мало тебе, оказывается, надо, Санлина» — поехидничал в голове строгий голос. Но мне даже не захотелось возражать. Мне и правда было нужно не так и много. Раньше казалось, что без шелковых платьев и золотых браслетов я не буду красивой, без манер и воспитания не буду одобряемой, а без целомудрия — желанной, а теперь… Валанта, что виднелась внизу, вывернула все наизнанку. Я была одета в не пойми какую одежку, в ужасающую мохнатую теплую безрукавку, которая служила только практичности, но никак не красоте. Невинность свою отдала мужчине, которого и неделю-то не знаю, и никаких клятв он мне не давал. И я была счастлива.

Я обернулась и взглянула на Олава. Он глядел в сторону. На земле стояла Мерга.

— Счастливой дороги, Камнебой. — сказала она, и Олав нахмурился.

Громрысь взмахнула гигантскими крыльями и оторвалась от земли. Деревня за считанные секунды съежилась и отдалилась, в лицо забил ветер.

Мы летели вперед, хотя я думала, что будем спускаться. Олав сжал меня в объятиях и уткнулся в волосы.

Ветер слишком неистовствовал, чтобы говорить. У Радула (так, кажется, его звали?) были очки, чтобы защищаться от него, но у нас Олавом нет. Так что мы прятались за спины друг друга, иногда я открывала глаза и глядела вниз. Леса, проселки, ленты рек — мы летели все дальше и дальше.

Я обернулась к Олаву.

— Куда мы?… — крикнула я. Олав хмурился, но вдруг расплылся в улыбке.

— Увидим! — крикнул он и спрятал меня за спину Радула от ветра.

Мне показалось не меньше часа мы провели в воздухе. Я закоченела так, что только и могла дрожать и стучать зубами.

Наконец мы стали снижаться. Земля тут была равнинная, тянулись поля, на которых что-то выращивали: то ли рож, то ли пшено. Громрысь могучими лапами впечаталась в землю прямо посреди посевов.

Я слишком замерзшая, пыталась прийти в себя. Казалось, что в ушах никогда уже не перестанет свистеть ветер.

Олав сзади пошевелился и, ухватив меня за талию, соскользнул вниз. Мы спрыгнули на рожь, я не устояла, плюхнулась на землю, а Олав не помог. Он смотрел вверх на нашего провожатого. Тот поднял очки и виновато поглядел в ответ. Громрысь переступала лапами и глядела на нас с Олавом подозрительными разноцветными глазами. Я сама не зная отчего сглотнула.

— Прости, Камнебой. Ты знаешь как у нас заведено.

— Что получишь? — спросил Олав строго.

— Мерга разрешит взять девушку из чужого села. Невестой сделать.

— М… Ну счастья тебе в браке, друг.

— Они просили живую, только поэтому я согласился. Родня, наверное. Не сердись, Камнебой. Так уж сложилось.

— Ну да… — сказал Олав хмуро. — Так уж сложилось.

Громрысь распахнула крылья, нас окатило неистовым порывом ветра, и зверь поднялся в воздух. Я успела заметить как Радул снова натянул очки. Минута и крохотная точка заскользила по небесам.

Олав протянул руку и помог мне встать.

— Знаешь… — сказал он как-то очень серьезно. — Каждый мальчишка мечтает погибнуть, сражаясь за свою принцессу.