– Я так понимаю, что тиопентала натрия, павулона и… Как его там? Хлорида кальция?

– Калия, – поправил Ботаник.

– Да, парень, – подтвердил Костя. – И я спросил, почему ее заинтересовал «техасский коктейль». Лебедева вроде испугалась, начала нести какую-то чушь, но ее ложь раскусил бы и младенец.

Леша прервал его довольно зло:

– Клементьев, мать твою, я попросил подробнее. Что это за хрень, где ее используют?

Костя недовольно прищурился и поджал губы.

– На минуту, Леша.

Я спрыгнула со столешницы, на которой сидела, потому что единственные два стула заняли патологоанатом и Ботаник, и потащила бывшего в ванную, находившуюся дальше всего от кухни. Леша даже не сопротивлялся, когда я затолкала его в тесное помещение, закрыла дверь и зашипела:

– Какого черта ты на него взъелся? Нам нужно узнать, чем занималась Лебедева перед смертью, с кем общалась, что пыталась узнать. Ты же следователь, должен понимать, что эти сведения нам, возможно, помогут узнать, кто ее убил и почему ее смерть попытались замять. Так что включи свою холодную голову и откинь эмоции…

Я могла бы и дальше приводить ему разумные доводы, но тут мой взгляд зацепился за зубную щетку, которую я когда-то в спешке оставила в этой квартире. Леша обратил внимание на мое удивление и проследил за взглядом, слегка улыбнувшись:

– Я надеялся, что ты вернешься. Да и моя очень одиноко смотрелась бы здесь.

Приплыли… Не думала, что он настолько сентиментален. Хоть ты прости ему все грехи и начни сливаться в объятиях прямо на кафельном полу. Так, это уже не столь важно. Уверена, просто руки не дошли выбросить, а эту романтическую хрень он придумал только что.

– Леша, давай с Клементьевым помягче. Пусть рассказывает.

– Один поцелуй, и я буду спокоен.

– Ты придурок? На кону твоя карьера и свобода, а ты…

– А я хоть напоследок хочу получить маленькую радость и вспоминать о ней долгими бессонными ночами, глядя на свет холодных звезд сквозь решетку.

– Думаю, скучать тебе не придется. Будешь писать стихи. Уверена, выйдет у тебя хорошо.

– Злюка ты, Ивонна. Нет бы пожалеть, прижать к груди…

– Может, еще и ноги раздвинуть? Леша, ты меня как будто первый день знаешь. Предпочитаю действовать, а не ждать у моря погоды. За нас никто не решит наши проблемы, так что поднимаем задницы и продолжаем думать, искать, анализировать.

Клементьев с увлечением рассказывал позеленевшему Ботанику, как правильно рассечь черепную коробку, чтобы мозги не забрызгали все вокруг. Увидев нас, воскликнул:

– О! Ставлю свои почки, что ты нашла способ утихомирить этого неандертальца!

Я положила ладонь Леше на руку, заметив, как он сжал кулаки, и улыбнулась:

– Костя, давай ты продолжишь, пока еще все органы на месте. А то поставишь на что-нибудь язык и ничего больше нам не расскажешь. Откуда ты знаешь о «техасском коктейле» так много, если у нас он не используется? Я, конечно, тоже о нем слышала, но знаю только область применения, а никак не состав.

– Ивонна, ну я же врач, – обиженно протянул Клементьев. – И вроде человек довольно эрудированный и разносторонне развитый.

– Конечно-конечно, – согласилась я, понимая, что несчастный патологоанатом остро нуждается в словесных поглаживаниях. – Ты очень крутой врач. И сейчас, как самый образованный из нас, просвети насчет этого чудо-коктейля.

Костя довольно улыбнулся и откинулся на спинку стула, начав говорить голосом педагога, который пытается что-то объяснить детям с нарушением психического развития. Да пусть говорит, только бы по делу.

– «Техасский коктейль» – это сыворотка для смертной казни. Состоит она из трех вышеупомянутых ингредиентов в различных дозировках, но гораздо более ударных, чем при применении в медицинских целях. Первым вводится что-то из группы барбитуратов, которые используются в качестве анестезии или снотворного, чаще всего это тиопентал натрия. Приговоренный к казни погружается в бессознательный сон, и тогда одновременно вводятся павулон, парализующий дыхательные мышцы, и хлорид калия в такой дозе, что он вызывает сильные сердечные сокращения, которые неминуемо приводят к остановке сердца. Изначально это считалось довольно гуманным методом приведения смертного приговора в исполнение, но потом работники системы исполнения наказаний столкнулись с проблемой. Поскольку медицинским работникам запрещалось по этическим нормам присутствовать при подобной процедуре, то проводилась она людьми, зачастую даже близко не знакомыми с медициной. Представляете, чем это было чревато? Неправильные дозировки, исколотые в поисках вен руки, введение внутримышечно вместо внутривенно…

– Да, – подал голос Ботаник. – Я читал о случае, когда приговоренный полчаса бился в агонии, потому что ему не попали в вену. Но мне казалось, что это делает машина, а не люди.

– Умный парень, – похвалил его Клементьев. – Машина может ввести раствор, но иглу должен поставить человек.

– Не сказал бы, что это так уж гуманно, – вздохнул Леша.

– Да. Поэтому подобная смесь используется сейчас редко. Ее заменили на один только тиопентал натрия или любой другой барбитурат. По сути, это стало похоже на усыпление животного или эвтаназию. И почему «техасский коктейль» так заинтересовал Лебедеву, я не понял сразу. Если бы это был способ убийства, то он слишком сложный. Хотя…