Затем мужчина замолчал, потому как там продолжили вновь говорить.

— Чего?! Тулаев воду мутит?! Не по Сеньке шапка! — припечатал нещадно Михаил. — Считает себя самым умным, но облезет!

С той стороны провода тон Ежова не унимался, выдав толику скепсиса.

— Нет, этот не даст заднюю на четвертом дне. Кровь кипит, молодой! Всем хочет доказать свою важность, умрёт, но сделает, — прокряхтел уверено Трубецкой. — Всё, отбой. Спасибо тебе, Дима, и до завтра. Как в Москве будешь, заглядывай в гости. Обслужу по высшему разряду!

А следом за ним, почти сразу закончил свой разговор и Потёмкин:

— Ай, хорошая моя, спасибо тебе, Юленька. Знал, что на тебя можно положиться.

Стоило обоим старикам сбросить вызовы, как игра в гляделки, которая началась после завершения третьего дня аренария, продолжилась, и двое пожилых мужчин с холодными и отстранёнными выражениями лиц прошествовали до камина и уселись в два уютных кресла напротив огня.

— Что, Мишенька, отчитался тебе Ежов по старой дружбе, да? — поддел насмешливо Трубецкого советник, после недолго молчания

— А тебе эта хитрая мымра Острожская? — не остался тот в долгу.

— Она самая, — сознался весело Потёмкин, а после удивлённо выдал, глядя на огонь. — Старший витязь. Первый спектр. Это ж надо. Еще и очнулся спустя четыре часа.

— Ладный выйдет воитель, если будет в нужных руках, — согласился удовлетворенно Трубецкой, в очках которого отражалось пляшущее пламя камина. — Лет сорок или пятьдесят не припомню такого.

— Вассалитет? — тихо спросил Александр.

— Так не дворянин же… — кивнул расстроено Михаил, поджав губы. — Иначе никак.

— Как делить будем? — полюбопытствовал вновь Потёмкин, скребя подбородок.

— Точно не отступишься?

— Эээээ неееет, талантливый парень, губу не раскатывай.

— Тогда пусть сам решает! — после недолгого размышления нехотя кивнул Трубецкой, приложив кулаком по подлокотнику.

— После аренария?

— После него родимого, — очередной кивок. — Может, свалишь по своим делам… государственным? У тебя их много, — предложил с ехидной насмешкой Михаил, совершая последнюю попытку спровадить соперника в погоне за талантливым юношей.

— Обождут дела, никуда не денутся, давно в отпуске не был, — расплылся в широкой улыбке Александр, весело отмахнувшись от жалкой попытки Трубецкого. — Как раз отдохну и с внучкой побуду. Романов сам не единожды предлагал.

Второе кольцо. Царицын.

По дороге к аренарию «Ветвь».

22 июня, 15:32.

Эх, разрази меня трижды Бездна, как же всё-таки хорошо.

Ни тебе болей, ни тебе жжения, ни тебе треклятой сонливости, а лишь прохладный ветерок, полная одухотворённость и небывалая уверенность в собственных силах, почти как в старые добрые времена. Так еще и получаю удовольствие, лёжа головой на коленках нашей язвы. Признаю, схитрил, но она сама предложила свою помощь после вчерашнего насыщенного дня.

Да и ночь с Ритой была воистину божественной, словно в первый раз. А может свою лепту внесли нервы и её тревога за меня. Всё-таки приятно, когда о тебе волнуются и переживают. Я уже давно позабыл как это бывает, но вот начал вспоминать. Один из огромных плюсов быть сыном Реанора это слабенькая эмпатия, поэтому мы легко можем соврать, но сами распознаём любую ложь и чувства на раз. Правда, с одной хитрой стервой не прокатило, но даю голову на отсечение, всему виной эта её проклятая стихия жизни.

Но как же был прав мастер Уартерат про интимную близость с женщиной! Золотой был реанорец, золотой. Жаль, что только был.

— Я смотрю, ты в хорошем настроении? — бодро спросил Устинов, глядя на мою довольную мину.

— Вы полностью правы, Георгий Семенович, — ухмыльнулся сразу я, приоткрыв один глаз, и взглянул на вполне бодрого ратая. — Как понимаю, многие уже в курсе?

— Реестр Плеяды обновился, — мужчина вдруг опустил взгляд на наручные часы, — пару часов назад. Ты уже в нём.

— Хочешь взглянуть? — с ехидством вопросил Слава, отвлекшись от телефона. — Могу показать. Я сфоткал пока смотрели с отцом через базу клана.

— А давай, — заинтересовано отозвался я, выпорхнув из мягких ручек Марии и взглянул на сенсорный экран мобильного.

«Крыло беса мне в зад! А я хорош!» — оценил я свою кривую и надменную ухмылку на фото в реестре.

А ниже красовалась небольшая, точнее совсем мизерная, сводка:

Имя: Лазарев Захар Александрович.