«Откуда этот мелкий монстр стигмы только выполз?» — медленно в голову Звеньева стали закрадываться весьма странные мысли.

— Д-дядь Борь… — рядом с ним вдруг оказался переполошившийся Слава с ошеломлённым взглядом. — Ты тоже это видишь? Я против бати больше сорока секунд никогда не мог продержаться, а ведь он тогда даже не пользовался силой духа… Как… как у него получается?

— Как-как… А хрен его знает! — тихо фыркнул Звеньев, скрывая изумление и не отрывая взгляда от напряженного лица Лазарева, а после перевел взор на довольную мину Жоры. Этот тоже был в своей манере. — Сам в ах… шоке…

— Глазам не верю… — выдохнул неверяще Устинов-младший, пытаясь уловить каждое движение отца и Захара, но уже через миг тот невольно омрачился. — Дядь Борь, а вам не кажется, что Зеантар сражается как-то… странно… прямо как…

«Ага, дошло-таки до молодого, молодец он всё-таки», — ухмыльнулся понимающе Звеньев, хоть он и сам сначала не поверил.

— Ага… прямо как некоторая знать… — закончил за встрепенувшимся мгновенно парнем здоровяк, — только держи рот на замке. Это техники, не стиль боя. Я проверил всю паутину с боями, каждый влиятельный и боярский род, а также все древние кланы и не смог найти аналогов его движений. Так что пока можешь расслабиться.

От происходящего на импровизированной арене проняло даже извечно недовольную Захаром Марию и на мгновение, оцепенев и отвлекшись от мимолётного разговора с Евгением, та сделала несколько шагов к двум мужчинам и встала рядом, не произнося никаких слов. Лишь с каждой пройденной секундой её удивление на строгом личике росло в геометрической экспоненте.

— Отец… он… он поддаётся… этому… этому… мужлану? — тихо прошептала та запинаясь, не в силах поверить в увиденное.

— Сестра, ты когда-нибудь видела, чтобы отец кому-нибудь поддавался? — грубо отрезвил ту Слава. — Поэтому лучше не мели чепухи.

— Быть такого не может… — в полном смятении вновь зашептала девушка.

Но все действия и затуманенные взгляды Марии, которые она, то и дело бросала на Лазарева, не укрылись от самого Евгения.

Взор его тотчас ужесточился, кулаки от напряжения сжались добела и покрылись блекло-оранжевым сиянием, а лицо исказила гримаса недовольства и ненависти.

В свою очередь все эти изменения телохранителя Устиновой не ушли от цепких и изучающих глаз Звеньева. Ведь на то он и главный аналитик.

«Ох, зря Мария связалась с ним, не будет от него добра», — поохал в душе Борислав, но в данной ситуации ничего не мог поделать. Девушкой двигали порывы то ли любви, то ли ветрености.

Пока Звеньев находился в собственных размышлениях спарринг подходил к своему закономерному финалу.

Лицо и одежда Зеантара уже были залиты потом, лишь только взгляд был напряжен и ожесточен до предела, и кроме неукротимого напора ратая тот более ничего не замечал. Но, так или иначе, парень уже был у границы своего предела.

А в следующий миг произошли два события, которые никто не мог предугадать. И так уж вышло, что они совпали.

Во-первых, Захар впервые за всё время ослабил бдительность, а может злую шутку сыграла усталость. Парень не смог так же ловко, как и вначале боя уклониться от удара Устинова, и вся мощь учебных кастетов пришлась на скрещенные в защитной стойке джады. Послышался сдавленный хрип и того отбросило метра на три-четыре от оппонента.

А во-вторых, в пиджаке главы клана Гамбит заиграла громкая музыка вызова, на которую всего на миг, но тот отвлёкся, лишь скосив взгляд в сторону.

Затем Борислав, Слава и Мария могли поклясться даже перед господом Богом, что им показалось, но Лазарев в тот же миг превратился в смазанную тень и разделяющие их метры он преодолел в одно движение и за мельчайшую долю секунды. А после на защитный дух Устинова обрушился шквал последовательных и стремительных выпадов, которые при своем применении слегка свистели. Но даже при таком напоре, глава клана Гамбит успел заблокировать половину из них. Однако всего через пару мгновений, а также с пяток достигших целей атак, защитный дух замерцал, и от увиденного у всех наблюдавших глаза в прямом смысле стали вывалиться из орбит.

Через пару секунд мерцание вдруг прекратилось, а защита мгновенно приобрела более насыщенный красный оттенок, а улыбка Георгия стала шире некуда, и тот резко остановился и быстро разорвал дистанция.

— Достаточно, Зеантар! Я увидел всё что хотел. Победа твоя… — огорошил тот всех своим заявлением.

— Твою мать! — вырвалось с неверием у Славы. — Ушам не верю. Батя проиграл?

Чего? Я выиграл? Во имя Угорских Бесчинств, да мне же зад только что надрали! Игрались как со щенком…