Я искал любую возможность переехать. Но со временем мой пыл ослабел. Я смирился, что вокруг творится странная хрень, приспособился под обстоятельства, следил за погодой – если обещают сильный ветер, значит, вечером по улице ходить не надо.

Не все могли избежать встречи с нелюдьми, поэтому всплывали трагические случаи. Недалеко от степи нашли труп молодого парня. Его забили до смерти, похоже, металлическими трубами. На теле даже остались следы ржавчины. Били его с особой жестокостью. Раскололи череп, переломали все кости.

Это ведь они убили его! Пустоголовые!

Об этом не только я догадался. Были и другие люди, которые знали, что происходит у нас в «тёмные часы». Подростки убеждали всех, что по району ходят «ржавые человечки» и это они убили парня. Такие истории перестали казаться местным жителям выдумками.

Мы в Трудпосёлке словно жили на стыке реального и нереального миров. Здесь соседствовали люди и нелюди.

Несколько месяцев спустя я узнал, что и в своём доме от них спасенья нет. Из степи прилетела песчаная буря. Я был рад, что успел запастись водой и вернулся в квартиру засветло.

Вечер коротал на диване с бумажной книжкой и фонариком. Прямо как в детстве! Я и забыл, что в «тёмные часы» по улицам гуляют нелюди, а потому чувствовал себя спокойно и уютно, пока мне не постучали в окно… второго этажа.

До моего окна можно дотянуться, если встать на козырёк над крыльцом. Но кому это нужно?

Я глянул в сторону окна и сразу отвёл взгляд. Там был старик в чёрном… как я подумал… погребальном костюме. Этот дед стоял перед моим окном в полный рост, будто висел в воздухе.

Когда я отвернулся, он снова постучал.

– Погляди на меня! Слышишь? Просто погляди на меня.

Я отвернулся к спинке дивана, чувствовал, что смотреть на него нельзя: если посмотрю, то сам ему открою!

Он стучал ещё долго и настойчиво. Потом я догадался посветить фонариком в сторону окна и стук не сразу, но прекратился.

После этого, я решил, что в «тёмные часы» всегда буду задёргивать занавески.

Так продолжалось наше существование.

***

Лето, знойная погода, вечер. На скамейке прямо перед моим подъездом расположился пьянчуга. Уснул, да ещё и нахрапывал, а соседи, как будто не против.

Тогда ветра не обещали, но я всегда держал в голове, что заснувших на улице пьяниц и бездомных в этом районе не щадят, а потому стал будить пьяницу.

Он открывал глаза: «Шо?.. А?.. Ага… Щас уйду, щас уйду…» и дальше спать. Мне наконец удалось его усадить, а потом поставить на ноги. Я указал куда ему надо идти, а сам отправился домой.

Минут через пять поглядел во двор из кухни, а он опять лежит на скамейке. Тьфу!

Как на зло с наступлением сумерек налетел ветер. Лампы то светили ярко, то еле-еле. Я скрестил пальцы. Не помогло – свет погас.

Я достал фонарик, держа его как пистолет, отдёрнул штору. Никого… Посмотрел вниз во двор – колдырь лежал на том же месте. И к нему уже приближалась эта тварь. Её кошачья маска белела во мраке.

Я решил, что это так не оставлю, ведь знаю управу на нелюдей. Свет! Они должны были пугаться света.

Я торопился, как мог, но, когда оказался на улице, пьяница уже был заколот в сердце. Его голова свесилась со скамейки, а в глазах застыл ужас. Существо в бумажной маске стояло в нескольких метрах. С ножа капала кровь.

– Сгинь! – я посветил фонариком прямо в лицо убийце.

Но она не исчезла и даже не испугалась… Женщина в кошачьей маске просто смотрела на меня своим немигающим голубым глазом. Она не боялась света.

Теперь я перепугался и трусливо попятился в подъезд. Меня осенила догадка: провода и столбы огибают наш район дугой, как стена. Когда сеть под напряжением, она защищает нас, но стоит ей отключиться, из мрака приходят нелюди. Их мир от нашего отделяет электромагнитное поле. Наверное… Иначе не могу объяснить.

Я думал, что все жители Трудпосёлка даже с проблемными сетями будут в относительной безопасности, если станут следовать правилам: не ходить вечером по району, когда сильный ветер. Не открывать шторы в «тёмные часы» и не смотреть в окна… Ну, почему мы должны соблюдать столько правил? По району не ходи, в окна не смотри… Что потом? Не дыши?

Пускай нам делают чёртовы провода и всё тут! Я собирался организовать инициативную группу, которая ежедневно будет трубить во все инстанции о нашей проблеме.