В самом центре оглушающего хаоса, на главной площади Передудля над старинным камнем для наговоров возвышалась Великая башня. В её сердце, в режущем белизной торжественном зале грохотала музыка. Флейты, волынки и длинные медные трубы с огромными барабанами отбивали рваный, истеричный ритм. Пары кружились в бешеном танце. Вертелись, разбрызгивая блёстки нарядные платья. Цокали каблуки. Проплывали праздничные бабочки на камзолах. Арий и сам дрыгался среди извивающейся толпы. Плясал с шишигой. Подпрыгивал, дергался, перескакивая с одной ноги на другую. То нырял вниз, то пригибался, уворачиваясь от её длинного липкого языка. А во главе заваленного угощениями стола сидели Мара и Крысьнень. Гости кричали: «Горько, горько!», и третий маг, весь дрожа, потянулся к ней своими синими губами.

Синдибум поёжился и проснулся. Фу! Привидится же такая гадость. Они, конечно, стали меньше общаться, но представить Мару с другим, он не мог. Пусть она отдалилась, но так бывает со многими парами. Да и временное расставание часто идёт на пользу. Тем более, Арий не сомневался, что она его любит…

По перилам заскребли, и он встревожено подскочил. Над парапетом показался чёрный цилиндр с торчащей ботвой моркови. Облезлые ветки уцепились за камень, и из темноты вылезла треснутая пуговица.

– Ты не представляешь, что натворил, – заскрежетал Морок. – Меня распирает от злысти!

– Только не лопни, тут и так много мусора.

– Сожру! – каркнул Морок, перебрасывая на балкон вялые веревки.

– Несварение будет, – ухмыльнулся Арий.

Мусорная фигура замотала банановой головой и рассыпалась. Из-под зловеще ухмыльнувшейся шляпы, Синдибум даже зажмурился и головой замотал, что за наваждение, выскользнули гнилые орехи и покатились по полу. Он пнул их ботинком и с издёвкой смотрел, как разлетается треснувшая скорлупа.

– Хвалиться каждый может. А проигрывать надо достойно!

– Я не спорил, – донесло эхо. – А ты ещё пожалеешь…

Арий снова сел, привалившись к стене, и зевнул. Какой грозный! Тоже мне напугал. На то он и дух-защитник, чтобы вреда причинить не мог. А хочет побеситься – пожалуйста. Можно ему ещё одно путешествие в проклятый лес устроить, пусть побегает с шишигами наперегонки.

На балконе бушевал звонкий ветер, раскидывая мусор. Кружились очистки и ветки. Шлёпала по перилам банановая кожура. Размазался по плитам огрызок от яблока. А верёвки вспыхнули и чадили жирным дымом.

– Отомщу! – донёсся сиплый голос.

– Боюсь, боюсь, – сонно пробормотал Синдибум, закрывая глаза.

Ох уж эти духи! Столько шума из-за пустяка. Он даже снова начал дремать, ещё бормоча под нос, когда правая нога сама по себе подскочила и ударилась об пол. Арий удивлённо заморгал. А когда засвоевольничала левая, попытался вскочить, но ботинки стукнулись друг об друга и прилипли к плитке.

– Ты не балуй! – гаркнул Синдибум.

Но вслед за ногами начали безобразничать руки. Рукава рубахи вытянулись и завязались узлом. Воротник хрустнул, впившись в шею.

– Ты же защитник, ты не можешь, – прохрипел Арий, но тут бесстыдно расстегнулся ремень.

Штаны сползли по колено и, вывернув карманы, взлетели, затрепетав на ветру, как парус. Синдибума подняло над полом, качнуло и приложило об плитку головой.

– Из-за тебя я больше не хочу защищать. Теперь я дух-атакун, дух-нападун и навалюн!

Синдибума подбросило и ударило ещё раз и ещё. Скоро шишек на затылке будет больше, чем на ёлке. Он пытался сопротивляться. Рубаха треснула на спине, но всё равно спеленала его, как буйно помешанного. Арий рвался и кряхтел, но после десятого шлепка об пол увидел обещанные звезды. И даже досчитал до семи.

Вдоволь поглумившись, Морок неожиданно затих.

Синдибум, покачиваясь, сел. Рукава развязались и правый манжет, сложившись в ехидную улыбку, выговорил:

– Я тебе ещё покажу!

– Шов наизнанку? – морщась, выдавил Арий.

– Вся твоя жизнь теперь наизнанку будет, – посулил дух-незащитник.

– Ты только обещаешь, – закатив глаза, пробормотал Синдибум и ощупывал свободной рукой затылок. – В полуутро я отсюда выберусь.

– Вместе со мной, – хмыкнул рукав.

В голове гудело, и только поэтому Арий не нашёлся, что ответить. Плюхнулся у стены и затих. Наверное, не стоило выбрасывать Морока за перила. Чары рассеялись, и дух, и раньше не слишком уравновешенный, так пропитался злыстью, что окончательно спятил. Вот только выгнать его из своей одежды без магии не удастся. А если колдануть, сразу отправишься в проклятый лес, в компанию к пухлому ученику.

– Я же могу и прощения попросить, – пригрозил Синдибум.

Рукав затрясся от смеха и хлестнул его по щеке.

– Вот ты ж, – Арий ухватил его другой рукой, прижав к полу.

– Пощады не будет, – придушенно заскрипел Морок.

– Может, договоримся?

Дух-незащитник не ответил.

– Доберусь до бабушки – развеет, – решил Синдибум и закрыл глаза.

Голова болела. Саднило ободранное горло. Ломило руки и ноги. Вот так избавился от соперника. Что за напасть? Как только дело касается свитка, всё всегда идёт наперекосяк. Будто ему на судьбе написано навсегда остаться чародеем, которому нельзя колдовать.