Башня катила через Злыстные земли. Недобро подвывал лес, а Морок продолжал зверствовать, не давая покоя. То ногу на ногу закинет. То по полу проволочёт. То оплеуху отвесит. Арий уже совершенно измучился, когда на балконе появилась Мара.

– Ты Конусмастера не заколдовывал, но на тебя все очень злятся, – начала она, но осеклась, присматриваясь. – Ты чего?

– Дух вселился, – хрипло пожаловался Синдибум.

Стажёрка удивлённо захлопала глазами.

– Как это?

– Наверно, Крысьнень натравил, – соврал Арий.

Мара сжала губы.

– Морок? А ну-ка брысь!

– Вот ещё, – отозвался дух-незащитник. – Я теперь его до конца времён мучить буду.

Стажёрка перекрестила руки.

– Убирайся, кому сказала.

Морок заворчал, с треском пообрывал пуговицы на рубахе, но, всё же, подняв вихри мусора, забился в угол.

– Вот злыстна ночь, – расстроилась Мара, наклонившись над Арием.

– Будто сдурели все, – подыграл Синдибум, садясь и потирая затылок. – Ты не думай, – покосившись на цветок на платье, пробормотал он. – Я смотрителя не обижал.

– Знаю, – отмахнулась стажёрка, – третий маг тебя проверил. Ты не колдовал. Но кто-то зачаровал пиво Конусмастера, и он беззвучно смеялся до тех пор, пока сердце не выдержало. На ссору не похоже. Когда злятся, действуют напрямик. Это-то и странно. Убийца готовился. Вы чего-нибудь выхватили в катакомбах?

Арий нервно облизал губы, косясь на кучу мусора. Рассказывать не хотелось, но Мару в Злыстное время лучше не выводить. А то трёпка духа-незащитника покажется приятной вознёй.

– Об этом не стоит никому знать, – сипло выдавил он.

– Это уж я сама разберусь, – оборвала стажёрка. – Выкладывай!

Синдибум поёрзал, но всё-таки рассказал всё как на духу. Если уж не доверять своей любимой, то кому?

– Читай-камень, тот самый? – не поверила Мара.

– Их что, целая библиотека? – буркнул Арий, но увидев недовольную морщинку между глаз стажёрки, поднял руки. – Бабушка сказала, что скрижаль настоящая.

– Кому знать, как не ей, – кивнула Мара. – Половину реликвий сама смастерила.

Она задумчиво заходила взад-вперёд.

– Ты опять влип.

– Как всегда, – забормотал Синдибум. – Все шишки на меня, – он невольно потёр затылок. – Не все же могут быть лучшими учениками.

– Ты не хуже меня учился, – бросила стажёрка. – Хотя если ты так относишься к Безбашенному хороводу, я начинаю сомневаться, что…

– Да понимаю я. «Долина погрязнет в новой войне, после которой уже не останется чародеев. Нас всех сожрёт злысть»…

– А если понимаешь, тогда чего ведёшь себя, как будто первый раз кнежлик увидел? Ты всегда ничего серьёзно не воспринимаешь. Это же конец всему! Неужели тебе не страшно?

– Немного. Ну, как во время экзаменов, – отстранённо проговорил Арий.

– Не надо было учителей против себя настраивать. Уже бы со свитком ходил.

– Завалили меня, – согласился он. – Я же не любимица высшего мага, как ты. Со мной можно не церемониться.

– Поговори ещё! – забубнила под нос Мара. – Любят своих детей, а меня некому.

– А я?

– А что ты? – не поняла она. – Если что-то случится, ты же ничего не сможешь. Это я тебя всегда выручаю. А когда стану первой волшебницей смогу еще больше. Помнишь, как сынок брата Высшего чародея экзамен завалил, а свиток всё равно получил…

– Помню, – буркнул Синдибум.

– Ну и хорошо! Тогда должен понимать к чему надо стремиться и что лучше иногда помалкивать. Третий маг вызывает тебя на допрос. Подвесит на правдоруб, ты всё выболтаешь и поминай, как звали. Полетишь в Злыстные земли камни сортировать.

– У меня глазомер не очень.

– Ух! – рявкнула стажёрка, подняв руку. – Язык бы тебе укоротить. Длиннее, чем у шишиги.

– Такой родился, – прошептал Арий, чтобы она не услышала.

Мара присела рядом, вытянув из оборок платья резной пузырёк со стеклянными завитушками.

– Знала, что ты снова что-нибудь натворишь. Поэтому, как всегда, подготовилась.

Синдибум отодвинулся, беспокойно поглядывая на бурлящие в склянке огоньки. Мара частенько, вот так, как сейчас, всё знала заранее. Давно баловалась магией судьбы, и всегда появлялась в самый неподходящий момент со своей, так называемой «помощью». Арий отогнал навеянные злыстью мысли, и заставил себя не спорить. Иногда, и правда, лучше помолчать.

– Чего сжался? Пей давай! – приказала она.

Он покачал головой, но сразу пожалел об этом. Перед глазами всё запрыгало. Ему даже показалось, что из кучи мусора высунулась любопытная чёрная шляпа и оскалилась в злобной усмешке.