Я заинтересовался.

— А в чем сила внутренней ки?

Казуя рассказал. Я на секунду оторопел, вспоминая, как кэндока Казухиро раскатал меня в блинчик, показавшись очень быстрым. Не показавшись, а став. И не быстрым, а скоростным. Значит, в этом особенность его вида как йокая, наверняка какой-то мелкий хищник. И он такое провернул, не выходя из человеческой формы. Вот это ки. Нас не обучали подобному.

— Константин-кун, а тебя не затруднит показать, каким оружием ты пользуешься?

— Казуя-кун, ты хотел бы только посмотреть, или тебя интересует спарринг? — я уже вставал с татами, мне надоел чай и захотелось движения.

— Предпочту второе. Но сначала экскурсия по оружию.

Совсем недавно я это делал. Сейчас выдохнуть, очистить мысли. Правая рука вытянута параллельно земле, пальцы прямые.

— Карачун.

Большеберцовая кость, отполированная ладонями за годы тренировок. Бледно-зеленые клинки, выходящие с обеих сторон как продолжение рукояти. Мне нравится, хотя сестры называют такой цвет «трупным», их ножи и волшебные палочки совсем короткие и обычно сиреневые. А у меня двухлезвийная глефа, при моем росте оружие очень легкое и маневренное. Мне пытались сосватать косу жнеца смерти, типа мой дед такой пользовался, мой отец такой пользовался, и мне бы тоже неплохо, но я пару раз мрачно пошутил по этому поводу, и от меня отстали.

— Собственно, вот.

— Извини, а как ты его назвал?

Я повторил. Ичика полезла в смартфон, но поисковик отказался выдавать ей результаты. Вот и хорошо.

Казуя встал напротив меня. Ровно таким же жестом вытянул руку и выпрямил пальцы. Надо будет позвонить бабуле, поболтать, в каком веке они с великой Идзанами-ками-сама чаек распивали. Кажется, меня ждут еще открытия.

Из воздуха шинигами схватил полноростный посох бо. А взяв его в правую руку, еле-еле стукнул кончиком посоха по татами.

Стены додзё завибрировали.

— Ну, у нас это выглядит примерно так.

Спарринг не был коротким и не был длинным. Он, разумеется, начинался с «рей», продолжался «рей» и заканчивался тоже им, но я бы не сказал, что мы мерялись силами, как это обычно бывает в спарринге. Просто смотрели, кто на что способен. Посыл волн кимэ был несильным, додзё осталось на положенном месте, а мы особо даже не выдохлись.

Вернувшись на исходную, я испытал приступ сарказма, чем не преминул поделиться.

— Это все, конечно, интересно, но примерно то же самое мы вчера показали аякаси, и оно… кстати, что оно вообще такое?

— Онрё-онна.

— Ага, это еще и она? Шикарно. Мертвая мстительная длинноволосая девушка с телекинезом. Кого же это напоминает? — не совсем вовремя я вспомнил череду кинематографических баб, кидающихся фонарями при помощи телекинеза и заросших гривой по самые колени. — Неважно. Так вот, онрё-онна-сан не впечатлилась, забросав нас горой мусора. Мы даже подойти к ней не сумели бы. Так что вы используете? Усиление тела ки? Заклинания? Печати?

Казуя сделал важный вид и пояснил тупому мне:

— Духовное оружие — это не какая-то палка с магическими свойствами. Это часть тебя самого. Нечто важное, осмысленное, имеющее значение.

Классическая фраза «оружие должно быть продолжением твоей руки», излюбленная всеми в мире мастерами фехтования и стрельбы, внезапно заиграла новыми красками.

— Через тренировки и медитации мы познаем таящиеся в нашем внутреннем мире силы и слабости, обуздываем желания и страсти, вырастаем над собой и получаем первое высвобождение формы.

Казуя взял посох бо и ударил им перед собой. На мгновение мне показалось, что прямо в додзё передо мной растет развесистое дерево. Я таких сакур по дороге сюда видел, без преувеличения, десятки. Вот только обычные цивилизованные вишни не косплеят катушки Теслы, и лепестки, которые с них регулярно сыплются, в падении не похожи на маленькие шаровые молнии. Воздух насытился электричеством, резко потянуло озоном. Жужжащий звук разрядов на периферии слуха предупреждал, что это еще не все неправильные пчелы на сегодня.

— Громовая сакура, — возвестил Кицуки Казуя название освобожденной формы. Порозовевшее дерево начало потрескивать. — Активация.

По крайней мере, теперь я понял, откуда он берет столько пафоса.

Б-ззз!

Я рефлекторно дернулся и кубарем скатился с кровати. Это была лишь вибрация будильника телефона, сигнализирующая, что мне пора вставать.

Вчерашний день принес открытия. Опять.

Просто спарринг, как же. Шинигами испытывал меня на прочность, пытаясь выяснить предел моих сил. А я решительно не собирался показывать всё, что умею, в обычном спарринге. Ведь оппонент может выжить, запомнить твои приемы и обратить твои сильные стороны против тебя самого.