— И почему вдохновение всегда пропадает на самом интересном месте? — пожаловалась я своему унылому отражению в зеркале. — Вроде и знаешь, что должно произойти дальше, а описать не можешь. Вот же засада!

Я раздражённо пнула стул и наблюдала, как он катится обратно к столу, раздумывая, налить себе сотую за сегодня чашку кофе или всё-таки чего покрепче.

Чёртово вдохновение пропало начисто, и пытаться написать что-то в таком состоянии было похоже скорее на самоубийство ложкой, чем на работу. А сроки поджимают…

Уже около трёх лет я пишу хоррор-рассказы для известных в узких кругах интернет-журналов, печатаюсь в сборниках, но написать историю, которую можно назвать Литературой, не получается. Так, обычный ширпотреб. Редакторы в один голос твердят, что для серьёзной и по-настоящему страшной книги мне не хватает опыта. Нет леденящих душу описаний и сводящей с ума неизвестности. Прямо в лицо и говорят. Придурки напыщенные. Знали бы они, как страшно мне самой это писать. Поначалу я даже ночью из комнаты выйти боялась и везде таскала с собой Эрику.

Мы с Эрикой делили одну комнату в общежитии колледжа, а теперь сняли маленький домик на тихой улице, где кроме помешанных домохозяек и их скучных мужей, никто и не живёт. Общага — не моё. Я бы там долго не выдержала. Пьянки, вечеринки, парочки в каждом мало-мальски тёмном углу. Я всё это не люблю. Глядя на мои разноцветные волосы, пирсинг и татушки, парни почему-то думают, что меня можно трахнуть, даже не спрашивая. Зря они, конечно, в плане секса я сама серьёзность. Вот и предложила Эрике свалить подобру-поздорову куда подальше, и, закончив колледж, мы остались на Карпентер-стрит.

Можно сказать, она самый близкий мне человек. Правда, Эрика как раз любит шумную разгульную жизнь, играет с рок-группой в баре и постоянно притаскивает домой парней, каждый раз новых. Точнее, раньше притаскивала, пока ей не признался в давних чувствах гитарист из её группы. С тех пор Эрика остепенилась, ни на кого, кроме Тони, смотреть не хочет. Не сказала бы, что стало гораздо тише, они постоянно торчат или у нас, или у него, иногда репетируют во всю громкость, иногда занимаются кое-чем похуже. Тогда я надеваю наушники, включаю музыку и из комнаты стараюсь не выходить. Нет, я не жалуюсь, с Эрикой вполне комфортно, и уже не раздражает, что у нас в доме постоянно торчит кто-то посторонний. Главное, чтобы меня не трогали.

Пишу в основном по ночам, потом отсыпаюсь до полудня. Ночью особая атмосфера, особая плотная тишина, ощущение, что ты один во всём мире. Точнее, ты и монстр за твоей спиной. Ужастики я смотрю взахлёб: и классику, и новинки, так что касательно хоррора — всегда в тренде. Напитываюсь для полного погружения в рабочую атмосферу. Да, иногда мне становится жутковато на пустом месте и воображение выходит за рамки разумного. Начинает казаться, что, если резко повернуть голову, можно увидеть в окне что-то страшное. Или в темноте коридора. Иногда мерещится, будто кто-то ходит по чердаку, но я не позволяю себе по-настоящему пугаться. Понятное дело, это из-за постоянно напряжённых нервов. Издержки профессии. Если держать такое состояние под контролем, можно извлечь из него пользу и вдохновение для успешной работы.

Только в последнее время вдохновение повернулось ко мне задом и погрузило в глубокий творческий кризис по самые помидоры.

Я вздохнула, отвернулась от зеркала и решила на сегодня закругляться. Всё равно работать не могу. Хорошо бы сходить куда-нибудь выпить, но Эрика осталась у Тони, а одной неохота в бар тащиться. Да и час поздний. Лучше спать пойду. Легенды гласят, что ночь — лучшее время для сна.

Уже лёжа в постели, я перебирала в голове события своей истории, пытаясь найти хоть какой-то логический выход. Перекладывала отрывки с места на место, как мозаику, чтобы связать задуманное с уже написанным, но зловредный текст никак не складывался. Успела только выругаться про себя, прежде чем сознание начало заволакивать туманом. Обрывки истории витали где-то между сном и явью, но неожиданный резкий звук заставил вздрогнуть и открыть глаза.

Я уставилась в темноту, прислушиваясь с гулко бьющимся сердцем, но тишина вокруг была почти осязаемой. Значит, приснилось? Когда резко просыпаешься после кошмара, кажется, что вокруг ещё происходит что-то жуткое, но через несколько минут страх отпускает и реальность принимает в свои успокаивающие объятия. Я несколько раз глубоко вдохнула и собралась уже улечься досыпать, когда снова услышала тихий стук. Сначала подумала, ветка скребёт по окну. О да, эта треклятая ветка не раз доводила меня до предынфарктного состояния, со временем я привыкла к мерзким звукам за окном и перестала на них реагировать. Наверное, это меня и разбудило. Звук раздался снова, но не от окна. Он шёл из зеркала. Лёгкий скрип, будто кто-то царапает по стеклу. Может, в комнату пробралось крупное насекомое? Правда, ранняя весна не время для насекомых, но кто знает, что на уме у этих адских тварей. Я поёжилась, предвкушая встречу с гигантским богомолом или ещё какой-нибудь многоногой сволочью. Нужно избавиться от него, а то в ухо заползёт, чего доброго.

Звук повторился немного громче. А потом ещё и ещё. Будто дразнил меня. Я выбралась из постели, нащупала книгу на прикроватной тумбочке, включила ночник. Сейчас прибью эту тварь.

В красноватом свете комната казалась жуткой. Я медленно приблизилась к зеркалу, держа книгу наперевес, в любой момент готовая атаковать.

Неожиданно моё внимание привлекло само стекло. Оно было чуть мутным, словно шло рябью. Страх царапнул по сердцу, мозг пронзила мгновенная мысль, что так не должно быть. И тут же я дёрнулась, застыла на месте, уронила книгу. Отражение в зеркале было не моим. Сквозь дымку стекла смотрело странное существо, улыбаясь широкой иглозубой улыбкой. Слишком широкой. Мне показалось, что эта улыбка расползается за рамки лица и оно сейчас просто разорвётся пополам. Существо пялилось на меня белыми глазами без радужки, вдруг подмигнуло, издавая при этом неприятное шипение, подняло тонкую лапу и скребануло длинным когтем с обратной стороны стекла.