От бара уходил с чувством разыгравшейся паранойи. Один наблюдатель пойман, но сколько их ещё осталось? Зайдя в подворотню, спрятался среди темноты и простоял, как дурак, двадцать минут. Продрог, плюнул и ещё какое-то время плутал, думая, как обнаружить слежку.

В конечном счёте меня переиграли.

— Паршиво ты уходишь, малец, — прозвучал тихий голос старика. Он сидел в машине и притормозил возле меня, когда я попутку ловил, чтобы добраться до дома.

— Давно не виделись, — сказал я, садясь.

Вот ещё одна проблема. Чего ждать от старика? Про Еретика я не собирался ему рассказывать. Не уверен, что старик не психанёт и не попытается меня убить.

— Что случилось, пока меня не было?

Взгляд зацепился за пальцы старика. Он крепко сжимал руль, и, несмотря на возраст, в нем не чувствовалось старческой немощи. Этот человек был отлил из стали, и с момента изготовления она если и заржавела, то совсем немного.

— Я узнал, что Паук мне совсем не помощник.

— Это было известно изначально, — проворчал Гроссен.

Не стал ему говорить, что в момент отчаянья ждёшь любого чуда.

— В городе есть продавцы таланта. Через неделю будет аукцион, где сбывают товар. Это единственное, что я узнал.

— Я в курсе, — ответил он. — Успел разузнать кое-что. Попасть на аукцион не вариант. Там будет слишком много серьезной охраны. Устраивают в верхней части города.

В нашем городе существовали Низины, и каждый знал, что нет места хуже. Но мало кто задумывался о том, что скрывается на самом верху. Я жил в центральной части. В приличном районе, но не самом дорогом.

До этого я никогда не задумывался о том, что разделение есть не только между Низинами и всем остальным, но ещё и между верхней частью. Я даже смог припомнить, что знал о тех местах. Именно припомнить, сосредоточившись. Попахивало ещё одним фоновым воздействием. Те, кто живет на самом верху, не любит лишнего внимания? Уверен, что так.

Обдумав то, что вспомнил, и то, что ощутил в этот момент, пришёл к выводу, что верхи — это как другой мир, куда мне доступ закрыт. Если даже старик с его навыками говорит, что там серьезная охрана. Но надо что-то придумать. Без вариантов.

— Старик, ты ведь убиваешь паразитов. Как насчёт убить торговцев талантами?

— Я за, но это не приблизит к Еретику. К тому же у нас проблемы.

Марк Гроссен бросил взгляд на зеркало заднего вида. Нас осветили фары чужой машины. Кто внутри, не было видно из-за яркого света.

— За нами следят? — спросил я.

— Да. Оружие при себе?

— Там почти не осталось патронов.

— В бардачке. Достань и посмотри.

Сделал, что сказал. От мысли, что опять придётся в кого-то стрелять, бросило в дрожь.

Гроссен надавил на газ, но преследователи тоже ускорились. Погоня длилась несколько минут, пока не выехали из оживленной части Низин и не свернули туда, где огней было поменьше.

— Как остановлюсь, выпрыгивай и беги.

— Кто за нами едет?

— Убийцы. Не думал, что так быстро выйдут на след, — словно оправдываясь, ответил старик.

— Я их не чувствую.

— Это убийцы паразитов.

— Хорошо, что не паладины.

Если ещё и они появятся, как жить в этом мире, я совсем не знаю.

— Кто? — переспросил Гроссен и резко вывернул руль.

Меня вжало в дверь. Желание пристегнуться как вспыхнуло, так и пропало. Если придётся быстро выпрыгивать, пристёгиваться нельзя.

— Готовься.

Машина пронеслась через улочки Низин. Мы доехали до стройки, старик протаранил ворота из сетки и снова выкрутил руль. Сзади нас поднялось облако пыли. Гроссен остановился прямо возле недостроенного здания и сам, первым, выпрыгнул из тачки.

Выругавшись, я последовал его примеру, бросившись в другую сторону.

С пулей я разминулся буквально на секунду. Та врезалась в бетонную стену, когда я забегал под стены здания. Успел до этого обернуться и увидеть два силуэта в свете фар. Если они оба сунутся за мной, шансов мало. Чертов старик. Взял и подставил на ровном месте. Я пробежал через первый этаж и уперся в тупик. В темноте было сложно разглядеть, что здесь хотели построить, но походило это на многоквартирный дом, с планировкой, не рассчитанной на человеческий комфорт. Развернувшись, побежал в другую сторону, нервничая из-за того, что не могу почувствовать тех, кто сидел в машине.