Мы стали ещё более осторожны. Артефакты, перенастроенные Марсеном действовали. Но давление на них ощущалось. Днём мы его почти не чувствовали, но по ночам мне и Корвину стали сниться кошмары. Просыпаясь мы не помнили своих снов. Но на третью ночь мне приснился сон, который я запомнила так чётко, что это уже явно свидетельствовало, что какая-то связь между мной и проклятым камнем проявилась. Я увидела место падения небесного камня, ещё до того, как до него добрались кентавры. Сон напугал меня и я вскочила, но после постаралась улечься и не будить подруг среди ночи. Думала больше не засну, но очень быстро снова провалилась в сон и увидела каким сделали алтарь кентавры, выкопав его из земли. Я была совершенно уверена, что на этом камне приносились жертвы. Правда, мне показали это место чистеньким и облагороженным, как будто нас не хотели пугать заранее.

Когда я пересказала свой сон, Корвин сказал, что он тоже спал плохо, но каких-то чётких картин не видел. Вся команда чувствовала тревогу. Рр'ав не отходил от Дили и почему-то всё больше поглядывал не в сторону камня, от которого мы ожидали проблем, а в небо. Ульв поглядывал на Гизем, что совсем сникла после рассказа о каком-то монстре, что сумел разорвать льва. Её детские страхи рисовали перед ней Василиска. Для неё он был самым ужасным чудовищем, которое она знала. Я, в принципе, согласилась бы, что Василиск мог уничтожить льва. Взрослая особь не только больше крупного самца, но и имеет в арсенале яд. Правда в этой части пустыни никто не видел Василисков. Они обитали на той стороне степи, которая граничит с орками.

— Чем больше я думаю, — сказал он, — тем меньше понимаю зачем мы туда идём. Уничтожить камень мы если и можем попытаться, то эти попытки как бы ещё не наделали больше бед, чем само существование проклятого артефакта. А теперь ещё появился этот охотник на крупную дичь. Мне не нравится поведение пса. Если он смотрит в небо, то, возможно, ждёт опасность оттуда. Вдруг тварь крылатая. Тот самый Дракон, например. Я бы ещё согласился, что стоит разыскать тех, по чьему следу вы шли в прошлый раз. Очень бы пригодилась информация о том, зачем они ездили к этому алтарю. Вообще алтари предназначены для жертв. И, если эту жертву приносят, то чего-то просят у богов. Если это потомки тех кентавров, уведённых Драконами в другой мир, то не понятно, зачем они выбрались оттуда через такую тучу лет и чего хотели от Тёмного бога. И, касается их просьба жизни в новом мире или они собираются поменять что-то здесь. Может они хотят вернуться? Жизнь с Драконами перестала их устраивать?

— Вообще-то мы можем их не встретить вообще, — поддержала его Гизем, — они могли обследовать границу степи до самых холмов. Убедиться, что здесь нет поселений других рас. Дойти до камня и принести ему какую-то благодарственную жертву и повернуть назад в глубь степи, к тому порталу, что ведёт в мир Драконов. Они могут знать о камне больше, чем рассказала сильфа. Рассказы о нём могли сохранить их предки. Может они посчитали, что камень вызывал агрессию потому, что был переполнен энергией. Кентавры не выдерживали её и становились одержимыми злобой. Со временем излучения камня могли стать меньше и они посчитали, что могут вернуться. Мало ли, вдруг в те незапамятные времена появились прорицатели, что вещали от имени Тёмного бога. Например, дали понять, что берут народ кентавров под своё покровительство. Но народ, который собрался облагодетельствовать Тёмный, мог не выдержать подарочек небес хотя бы потому, что тот, усиливая качества своих подопечных, их силу, магию и прочие личностные проявления, добавил к их природной агрессивности ещё толику. И это переросло в войну.

— Но, если им добавилось магии и физической силы, то почему они просто не победили нас? — спросила Диля.

— Если ты помнишь, люди побеждали их за счёт ментальной магии, — напомнил Корвин, — во-первых, эта сторона дара в них отсутствовала изначально, а значит и усовершенствовать было нечего, а во-вторых, я бы не стал усиливать способности, которые смогут воспротивиться внушению. Ведь поработить, вложить в голову свои идеи, легче всего ментально. А орки и физически, и магически ближе к кентаврам, чем люди. Если уж говорить по справедливости, то кентавр это не сочетание человека и коня, а уж скорее коня и орка. У них похожая магия. Они почти равны физически. И по культуре ближе к степнякам, чем к людям. Потому они продолжали сражаться на равных, тогда как люди отбросили их от моря в степь, захватили побережье и продолжали теснить их на границе.

— Точно, а вот Драконы не только стихийники, но и менталисты. И все сведенья о них утверждают, что это была на диво миролюбивая раса. Может потому они сразу постарались уйти подальше, не пытаясь захватить земель своих соседей, сотворили магию межмирового портала и ушли в другой мир, пока сила камня не станет приемлемой и, по крайней мере, не станет сводить с ума своих почитателей. От них осталось очень мало, как от расы. Ведь их территория простиралась от тех самых холмов, куда упал камень и до тех гор, на крайних отрогах которых стоит наша Академия. Весь холмистый юго-восток и восточные горы материка. И, насколько я знаю, нашлись только три стелы на вершине плоской горы, где три концепции их существования дают нам хоть по минимуму понять что это за существа. На первой стеле говорится, что Драконы остаются в мире созданном Демиургами как исполнители их воли. Ведь Демиургам, что бы не разрушить созданный мир, нельзя становиться на его землю, — вспоминала я прочитанное перед самым походом в степь.

Мы все интересовались теми живыми существами, которые населяли земли, куда мы направляемся. И Эш добавила, что на второй стеле рассказывается история о том, что первомир вращался вокруг солнца, располагаясь к нему одной стороной и делился на две половины, огненную и ледяную и Драконы так же были созданиями двух стихий — огня и льда. На стороне планеты обращённой к солнцу жил огненный Дракон, на обратной — ледяной. И каждому из них было безмерно одиноко. Кроме того в таком полярном мире не смогли бы появиться живые расы. Только элементали и стихийные существа. Они нашли друг друга и соединились. Но встреча огня и льда предсказуема. Взрыв разорвал первых Драконов и столкнул планету с орбиты. она поменяла расположение и климат на ней изменился. Тогда боги послали на Данорию новых драконов. Белого и Чёрного. Дракона жизни и дракона смерти. Жизнь и смерть две стороны одной медали. И у них появились потомки. Боги дали им могучее тело и сильнейшую магию. Им подвластны и стихийные и ментальные возможности. Но дети богов не должны допускать войны ни с другими расами, ни тем более, между собой. Когда Дракон убьёт Дракона, мир погибнет. Так написано на последней стеле.

— Я полагаю, — высказал своё слово Марсен, — самой большой защиты требуют наши менталлисты. Их аура наиболее восприимчива к приёму информации. А потому, именно ночью, когда ослабевает контроль, воздействие на них усиливается. Мне придётся на ночь ставить стационарный защитный контур от ментальной магии. Но им придётся спать в одной палатке. На две у меня не хватит артефактов. Что бы сделать непроницаемый контур нужно минимум четыре артефакта. И устанавливать их нельзя дальше, чем на пару метров друг от друга. А лучше ещё меньше. Чем ближе они друг к другу, тем надёжней цепь. Одиночную защиту, что я каждому настроил, не снимайте. Она работает от вашего резерва. А для контура накопители у нас есть. Мы продвинемся ближе к камню. Пока мы не почувствуем, что воздействие преодолевать не сможем, будем идти вперёд. Случиться может всякое. В том числе и то, что поможет нам определиться с необходимыми действиями. Может мы увидим кентавров или их следы. А ещё, прямо сейчас я настрою механика, что бы он считывал магический фон окружающего пространства в плане вредоносного воздействия. мы увидим силу энергии по цвету сигнальной лампочки. Как только она станет оранжевой, как для условно опасных заклинаний, мы повернём назад.