Бабушка хитро щурится.

– Есть, как не быть. Дом Володиных. Все мушшины, прописанные на энтой жилплощади, как один, трудной судьбы люди.

Кто-то спивается, а кто-то уходит жить к полюбовницам.

Лидухин отец, к примеру, долго крепился, а потом как отчалил к полюбовнице, так и спился.

Нинка, Людухина мать во второй раз замуж вышла, так новый муж любовниц прямо домой таскать начал. И распивать напитки прямо дома с энтими любовницами.

Проклятое место!

Дед ихий, тот сразу на две семьи жил.

Прадед, и вовсе этот.... гарем содержал. Хоть и был без обеих ног.

Сейчас, говорят и Лидухин муж задурил. Повадился к Тоньке - библиотекарше шлындать. Лидуха вся горем убитая.

Выплевывает дом из себя мужиков.

– Подойдет. Завтра, как из администрации вернемся, приступим. Снимем с дома заклятье. Спасем Лидуху. Прославимся - воодушевленно заявила Наташка.

– Рви уже, мать - мачеху!
– прикрикнула я.

– Алин, тебе совсем не интересно, что я придумала?

– Мне интересно, какого рожна ты Наташка, от сбора растений нахально отлыниваешь?
– хмыкнув, спросила.

Еще, мне интересно: кто же всё-таки этот рыжий парень? Поближе его рассмотреть хочется. Услышать, какой у него голос. Странные однако желания...

7

– Ба, дом Володиных, это такой, досками обшитый, в желтый цвет покрашенный? Третий от магазина? Лида, невысокая, светленькая, на носу веснушки? Она еще фигурки из глины лепила, здорово получалось! Муж ее на зятя Изольды похож: такой же мордастый, горластый, гогочет как гусак, по делу и без дела.

Наташка пыхтит за моей спиной, тащит на себе изволившего притомиться Геннадия.

– Раньше был желтый, да. Нынче вроде в зеленый перекрасили. В тебе то што? Нешто правда, проклятье снимать собралась?
– бабушка смеется, бодро вышагивает впереди меня.

Идем по тропинке гуськом, в направлении нашего дома.

– Ба, объясни Наташке, что пошутила про жилище Володиных, как нехорошее место.
– на всякий случай прошу бабушку.

– Алин, можно подумать, я шуток не понимаю. Все я понимаю. Наша задача, помочь Лиде исправить ситуацию и пользуясь случаем, пустить слух, что смогли снять заклятие с дома! Ба! У тебя сушеных куриных лап не завалялось? Для обряда понадобятся!

– Ково? На кой мне сдались сушеные куриные лапы? Наташка! Не удумай кур гонять, отхожу хворостиной!

– Ба, не собираюсь я никого гонять! Нету лап и не надо, в Москве, на рынке куплю килограмм, на крыше высушу!

– Бедный хфеодал. Намыкается с тобой!
– резюмирует бабушка.

– Какой еще феодал? А - аа, ты про мужа... Не, не намыкается. У нас с ним любовь и понимание. Страшная сила! Алин, ты, пока я в Москву катаюсь, обдумай, что такого сказать населению на собрании, что б убедить в жизненной необходимости Мусороперерабатывающего завода на месте карьера!

На этом Наташка рассуждения прервала, мы как раз дошли до пруда и увидели, что возле наших ворот, нас ожидает сюрприз. А точнее - Жигули четвертой модели цвета баклажан. Транспорт семейства Кузявиных и тещи, Изольды Сидоровны.

Зять Толик, жена его Ленка и собственно сама Изольда, толпились перед капотом личного транспортного средства. Кузявин выглядел непривычно.

В белую рубаху нарядился, темно-зеленый галстук на шею нацепил, рубаху заправил в серые брюки, которые по размеру Кузявину явно не подходили, были несколько тесноваты и по этой причине карманы у брюк некрасиво оттопыривались.

Изольда узрела нас первой, толкнула Ленку, Ленка пикнула локтем мужа Кузявина, все как по команде растянули губы в улыбках.

– Ишь, че деется. Тольку- то а антелегента вырядили! Как пить дать, явились просить для своего лодыря, должность директора мусорщиков.
– с усмешкой изрекла бабушка.

– Н-да. Не стоило вчера при Изольде о заводе говорить. Теперь, как репей прицепятся.
– впервые за последние сутки, Наташка выдала нечто здравомыслящее.

Да уж. От Кузявиных замучаешься отмахиваться....

Нужны превентивные меры.

– Здрасте!
– сквозь улыбку выдавила Ленка, не забывая оценочно нас с Наташкой оглядывать.

– Приветствую, - деловито произнес муж Кузявин.

Ну-ну. Посмотрим, что от его деловитости останется через несколько минут....

– Доброго денечка! Гулять ходили?
– медовым голосом пропела Изольда.

– Ходили в чащу лесную, обряд свершать. По передаче дара от бабушки, мне. Остался последний штрих: зелья специального в полночь испить и все. Стану официальной знахаркой, ведуньей, травницей и шаманкой.
– радостно сообщаю, опередив Наташку и бабушку, радостно сообщаю незваным гостям.