Ну а Лерка отличается непостоянством. Как сейчас например. Я-то думала, она настроена решительно, но, оказалось, нет, злость прошла, недовольство тоже. Эти двое тихо-мирно сидят возле меня и мило беседуют. Обо мне. Одна про мои замашки и наши совместные смешные случаи рассказывает, другой в свою очередь удивляет Лерку своими историями. И про мой сумасшедший танец не забыл упомянуть. Смотрю на это, любуюсь и поддакиваю, изредка смущаясь и краснея…

— Мне нужно с тобой поговорить, Лер, — негромко говорю я подруге при выходе из ресторана.

— О чем? — настораживается Лерка, обратив внимание на мой серьезный тон и удрученное выражение лица.

— О чем будете говорить, девочки? Меня будете обсуждать и кости перемалывать? — вдруг появляется Игорь и обнимает меня сзади. Я поворачиваю голову к нему, сделав лицо попроще. Натужно улыбаюсь:

— Нет, дорогой, мы будем говорить не о тебе. Это девичьи секреты. Тебе о них знать необязательно.

— Какие же вы милые! — восторгается Лерка, глядя на нас. — Хоть сейчас на обложку какого-нибудь романа.

— Да ладно тебе, Лерка, не преувеличивай.

— И в мыслях не было.

— Игорь, ты не против, если мы с тобой встретимся примерно… через час, полтора? Мы с Лерой пройдемся немного, поговорим.

Краем глаза замечаю, как подруга удивленно хмурится, но поймав взгляд Игоря, тут же вымученно улыбается. Всем видом демонстрируя, что всё хорошо и нет ни малейшего повода для беспокойства.

— Хорошо, идите. Через два часа жду дома, — великодушно разрешает он, тепло улыбнувшись мне.

На прощание чмокает в щечку и бодро шагает к машине, оставляя нас с Леркой наедине.

— Так о чем ты хотела со мной поговорить?

— Не здесь, — угрюмо бросаю я.

— Алекс, ты меня пугаешь…

Мы подходим к двери ее квартиры.

— Дома точно нет никого? — спрашиваю я, пока она вставляет ключ в дверь.

— Нет никого, они на свадьбе остались. Еще целую неделю гулять будут. Что случилось-то?

— Внутри расскажу, — и поспешно юркаю в небольшую щель между полураскрытой дверью и косяком.

Нетерпеливо освободившись от верхней одежды, прохожу на кухню, подруга следом.

— Расскажешь теперь? — Она встает напротив, озабоченно смотрит на меня.

— Даже не знаю, с чего начать. — Я присаживаюсь на табуретку, нервно заламывая пальцы.

Я больше не могу держать это в себе, я должна рассказать хоть кому-то.

— Что-то случилось, да? Что-то плохое?

— Да, — киваю, и слезы сами наворачиваются на глаза. — И я не знаю, как жить дальше, Лер.

— Хорошо, успокойся. Рассказывай.

— Кажется, я убила человека, — голос мой дрожит, и губы тоже.

— Что ты говоришь? Как убила? Кого? — ужасается подруга, медленно оседая на соседний стул.

— Егора, — шепчу я, и слезы медленно текут по щекам.

— Того самого?

Киваю.

— Ты уверена? Как это произошло?

— Не уверена. Я просто ударила его по голове. Он похитил меня. Еще в среду. Я провела там две ночи, Лер. Мне было так страшно, так страшно, Лер, — и меня прорывает, я не могу больше продолжать, я просто рыдаю на её плече. Не знаю, пять минут? Десять? Двадцать? И я не могу остановиться. Плачет и Лерка, приговаривая:

— Бедная, моя Алекс… Подожди, я дам тебе воды, — смахивая слезу, говорит Лера и встает за водой. Я от бессилия и отчаяния роняю голову на стол.

— Всё будет хорошо, слышишь? — успокаивает меня она, пододвинув ко мне стакан. — Вот выпей. — (Судорожно пью.) — Я тоже пожалуй выпью… Может, чего-то покрепче? А-то нервы ни к черту.

— Откуда у тебя… — Нервно протираю глаза. Тушь опять размазалась.

— Отцовское, — поясняет она, доставая вино из бара и со стуком ставя его на стол. Лезет в ящик, вероятно, за штопором. — Он частенько балует себя вином по вечерам. Иногда и мне предлагает, когда настроение хорошее. Думаю, он не будет сильно ругаться, если недосчитается одной своей бутылки.

— Но я… — неуверенно произношу я, разглядывая гипнотизирующую взгляд бутылку перед собой.

— Возражения не принимаются. Нам сейчас это нужно. И тебе, и мне. Иначе мы с тобой свихнемся, рыдая здесь вдвоем. — Лерка откупоривает вино и разливает в бокалы манящую жидкость.

— Он хотел меня изнасиловать, представляешь? Хотел сделать своей, будто я вещь какая-то!

Пьяные, сидим обе на белом ковре в гостиной и попиваем уже четвертый бокал.

— Знаешь, я тут подумала… — Моя подруга на секунду замолкает, наливая себе пятый по счету бокал и, наморщив лоб, продолжает: — Может, он не умер? Ну сама подумай, этот твой Егор такой крепкий орешек, что вряд ли расколется от одного удара какой-то там малюсенькой, — показывает на пальцах, фыркает, — железной палкой.