— В наших записях вы ничего не поймёте, Таисия, — снисходительно ответила она, — но я могу вам рассказать простыми словами, что мы усовершенствовали.

— Будьте так добры, — не стала я обижаться, так как прекрасно понимала, что их медицина скакнула далеко вперёд, и я действительно в новых терминах могу ничего не смыслить.

— Мальчику лишь укрепили иммунную систему, прошлись по застойным участкам позвоночника, немного подпитали организм витаминами и вывели из него все шлаки и токсины, которые успели отложиться за пять лет его жизни в вашей неудовлетворительной экологии, — зачитала из планшета Джулс. Если это действительно так, то можно только радоваться. — С вами, Таисия, проделали то же самое, но поработать пришлось глубже. Плюсом к проведённым манипуляциям вам укрепили сосуды и сбалансировали гормоны. На ближайшие два года вы избавлены от критических дней и риска забеременеть.

— Точно два года?

Я спросила не потому, что собиралась заводить детей в ближайшее время, а чтобы выяснить глубину проникновения потомков в частную жизнь переселенцев. Мне было важно понять, как у них тут обстоят дела с правовыми нормами и есть ли у меня вообще хоть какие-то права.

— Совсем в редких случаях немного меньше, но вы всегда можете отправить запрос на новую процедуру, или отменить эту, — сказала спокойно доктор.

И я выдохнула. Ладно, вроде ничего страшного. С этим разберусь позже.

— А где наши вещи? Я хотела бы получить их обратно, — обратилась я с новым вопросом к полковнику, — всё-таки это память о доме.

Думала я в это время о маникюрных ножницах, что лежат в наборе — очень хотела бы иметь под рукой. Так, на всякий случай…

— Вещи вам выдадут, но послушайте доброго совета: как только прибудете в распределительный центр, посетите рынок и сдайте всё перекупщикам старины. Вам могут предложить хорошие деньги за раритеты из двадцать первого века. А деньги вам пригодятся на новом месте жительства, — заявил полковник.

А нас ещё и без денег к черту на рога забросят?! Вот это жесть! Но что тут скажешь… Подарили бесценный подарок под названием жизнь — радуйтесь и не жужжите.

Но, видимо, прочитав на моём лице ошеломлённое недовольство, Джулс поспешила уточнить:

— Коалиция предоставит вам жильё, оплачиваемую работу и подъёмные — приличную сумму в местной валюте, но полковник Гаруш говорит о единых коалиционных чеках — это межпланетная валюта, которой оплачиваются самые ценные приобретения во Вселенной: прокачка организма, возможность улучшить условия обитания и сменить планету… Коротко их называют — екчи.

— Доктор, — перебил болтливую коллегу Вацлав Гаруш, — достаточно пока. Корабль из распределительного центра пришвартовался. Пора готовить переселенцев к отправке.

Увлекательный разговор закончился, как всегда, на самом интересном месте. Я даже не успела спросить, какой сейчас год. Но, уговорив Платона оторваться от загадочного космического вида, посулив ему полёт на настоящем звездолёте, сотрудники станции выдворили нас из кабинета и сопроводили обратно в палату.

А там на кроватях уже лежали наши личные вещи.

— Переодевайтесь, я зайду за вами через пятнадцать минут, — распорядилась доктор и задвинула дверь.

— Мам, это всё понарошку, да? — задал мне очень важный вопрос Тошка, доверчиво заглянув в глаза.

Я сжала зубы и улыбнулась сыну. Рано или поздно он должен был это спросить, но как мне объяснить пятилетнему ребёнку, что произошло, если я сама толком этого не понимаю?

Я вздохнула, взяла вещи и пошла за ширму.

— Одевайся, сынок, — сказала, спрятавшись за ней, и только тогда начала говорить: — Если честно, я пока сама не знаю, но мне кажется, это будет большое приключение. И мне очень интересно, к чему оно приведёт. А тебе?

Мне вообще не интересно! Мне страшно до жути! Но из-за ширмы врать было легче и голос звучал убедительнее.

— И мне! Тут так здорово! Классно же, что они нас в приключение взяли, да, мам?

Уф, ну хоть у него всё хорошо, а уж я постараюсь, чтобы и дальше так оставалось.

— Конечно, Тош!

Немного успокоившись — а смысл переживать, когда ничего не можешь изменить? — я шустро оделась, вышла, помогла сыну заправить футболку в джинсы и завязать шнурки на кроссовках, а потом раскрыла сумку. Первостепенной моей задачей было провести беглый осмотр содержимого своей личной чёрной дыры. Если честно, вот так навскидку я не имела понятия, что точно у меня в сумке имеется на данный момент. Надеюсь, много полезного, но, к сожалению, тщательная ревизия займёт время, а любопытство разбирало прямо сейчас. Я не могла даже представить, что в этом времени могут счесть раритетом, поэтому терялась в догадках.

— О, мам, а ты взяла мармеладных мишек? — присел ко мне на кровать сын и с любопытством заглянул в недра моей большой сумки. Я всегда любила сумки-мешки. Прям как знала, что пригодится!

Пакетик любимых мармеладок Тошки у меня, естественно, имелся, но вот только я вообще не была уверена, что, пройдя сквозь века, лакомство осталось съедобным.

— А ты голодный, что ли? — спросила, засовывая пакетик под подкладку.

Она у меня как раз порвалась недавно, а зашить руки не доходили.