24 июня. Можно ли назвать политической статьей, если речь о трудовых правах? А, митинг.

24 июня. Вообще я создана для пары, судя по всему. То есть я конкретно не знаю, чем себя занять без объекта обожания, хоть бы и в телевизоре. Собачонка. И вот это в нашем обществе считается стыдным, постыдным. Пусть кошки страдают, и то под вопросом.

Потому что не было случая, чтобы на меня озлобился объект. Никто не бил, не доводил. Было раз, что я связалась с одним по расчету, хотя там и секс был достойный. А сам был просто тварь. Но бегал за мной, его легко было заставить страдать, потому что по жизни дефективный. Но вот как-то удачно я от него отделалась, недолго пугал звонками и смс.

25 июня. Я вот не пойму. Они стараются побольше падать ради меня? Дети и разбитые коленки. Или я работаю, чтобы они от души нападались? Кто чего не хотел? Делал только ради другого? На то и щука, чтобы карась не спал.

25 июня. Она работает директором лагеря отдыха. Слушать ее на планерке – это из категории юлийцезарь с микрофоном. Она вещает уже час с пафосом. В микрофон. Не знаю, как это.

25 июня. Сегодня я могу только на пару минут вернуться к смартфону, но совершенно без чувств. И тут же усталость и сон. И много часов не помню себя. Это и есть причина, по которой я молчу. Простительно?

25 июня. Похоже, Фальков всеж-таки еврей. Когда я смотрю на Левинзона, меня аж передергивает. Так похожи.

25 июня. Жучки в новом холодильнике и в терморегуляторах. Жучки КГБ.

25 июня. Мой опыт жизни с мужчиной нормальной семьей – это неудачный эксперимент. В общем, мне не понравилось. Это вынужденная жизнь по договору, споры и отступления перед нападением днем, регулярный секс ночью, не всегда в настроение, но с плюсом для физкультуры, какой-то порядок, режим ради того, чтобы дети ходили в школу, получали завтрак и вовремя ложились спать. Ах, да! Еще алкогольные паузы.

25 июня. Несколько дней я совершенно не чувствую своего тела, своего возраста, своего горя, своей тоски. Нет отечности в лице, напряжения мышц, нет психоза. Кажется, что не скоро мой мозг проснется. 7 лет назад у меня была ничем не омраченная любовь, хоть и не разделенная. Сейчас любовь потускнела, и я стала заторможена, будто у меня еще сто лет в запасе. В кого я превратилась? Все, я устала, уже два раза телефон падал на пол. Пол каменный. Каменный мешок. Сколько дней я болею? Сколько ночей. Сколько еще. 2 или 3 или 1. Надо записать число.

25 июня. Я вспомнила, как они возвращались в автобусе с кульками конфет. Они всю дорогу ели конфеты. Одного потом тошнило, останавливали автобусы и ждали, когда ему полегчает.

25 июня. Запомните все. О, лагерь юный железнодорожник. Никогда! Ни за какие деньги!

26 июня. Мы любим обостренье чувств. Не смотри на меня, как бесконечность, как небо, звезды, тучи, облака. Знаешь, как выглядят облака, когда ты летишь над ними. Есть вещи, которые вижу только я. Например, как чувственна эта линия рта.

26 июня. Так вот какая «Митина любовь».

26 июня. Лагерь наша большая семья.

Лагерь наша большая семья… Про ЛО ЮЖ. Почему кино смотреть смешно? Это как бы сатира на Дынина, побеждает комсомольская ячейка, да и год какой? Тогда в каждой газете был подвал фельетонов про дыниных.

27 июня. Они врубили на дискотеке нечто, ни на что не похожее. Под долбежку вчерашней музыки дали микрофон ребенку, который орал дикие крики, как будто его бьют, или он бьется в истерике. Постоянное состояние выздоровления от гриппа. Мокрые простыни и сон.

28 июня. Мой крайний муж был на 5 лет моложе того, что сейчас. А он тогда уже выглядел в моих глазах стариком. Сейчас для меня загадка 45+. Таких старых я еще не знала, это скучно.

28 июня. Я должна сбежать. Вы можете просто мне не платить, забирайте все. Надо развернуть ситуацию на 180 градусов. Не меня, а я.

28 июня. Иногда в голове появляется и повторяется строчка из моего старого стиха, и я ищу его в компе, чтобы избавиться от навязчивой строчки.

Не досталось нам время колокольчиков,

Налетели, повязали сволочи.

Знаю только, что мальчики не рождаются,

Как и прежде – мальчиков рожают.

«Я пою, а значит, я живу!»

А ничего еще это не значит.

Пока я тебя не отпущу,

Ты останешься – мальчик.

Нет героя, героя нет.

Есть мальчики, играющие в героев.

За стрелой – топот сандалет,

Жизнь, как разновидность запоя.

Старые мамины мальчики,

Пластмассовые улыбки.

В жизни, не начатой,