Космичность Шекспира не только в связи его героев со вселенной, космичность Шекспира - в мировых силах, изливающихся из него. Отличительная особенность гения от "малых сил" - в космическом восприятии и бесконечности перспектив. Я полагаю, главная человеческая иерархия - распределение по углу зрения, по широте перспективы. Стоящий на вершине пирамиды в одиночку видит ВСЕ: он видит не меньше, чем совокупное зрение миллионов, составляющих ее подножье. В этом заключается секрет гениальности: она потенциально содержит в себе все миры, в том числе не открытые. Поэтическое и музыкальное видение мира, возможно, наиболее космичное, поэты видят и слышат движение небесных сфер и скрежет адских жерновов...

Ему постоянно требовался бес, чтобы выразить себя. Можно сказать, что он сам был одержим бесом, и его полуумные и бесноватые герои и есть выход этого беса. Можно сказать иначе: не будь беса, не было бы и Шекспира. Но это не вся правда. Как и у всякого гения, бессознательность и интуитивность Шекспира неотделимы от рассудочности и расчета. Долгое время его считали харизматическим художником, творившим по наитию. Это - правда. Но другая правда - интеллектуальность, продуманность, рассчитанность пьес Шекспира. Я не исключаю, что даже его огрехи не случайны, ведь гладкопись - удел малых...

Шекспир кинематографичен, главная особенность его драматургии суперсовременный монтаж. Композиция современных кинокартин - дань композиции английских драм елизаветинской эпохи.

Несметноликий - называл его Колридж. Главная черта Шекспира-художника плюральность мировидения, постижение разных планов реальности, как писал Бетелл, способность спонтанно и бессознательно воспринимать более чем один план явления сразу: условность и достоверность, прошлое и настоящее, трагическое и комическое, мир действительный и сценический, реальный и воображаемый. В "Зимней сказке" представлено многослойное видение мира: сцена и жизнь, буквальность и символ, временное и вечное, настоящее и прошлое одновременно.

Шекспирологи не раз отмечали как особый шекспировский прием те

многочисленные отражения, в которых персонажи его трагедий живут на

сцене. За каждым следует молва о нем, или же она предшествует ему,

героя сопровождает его репутация, со сцены даются отзывы о нем, он

является и в собственном образе и в образах, присвоенных ему чужим

восприятием. На сцене - и человеческий подлинник и его зеркальные

отражения в чужих речах, похвалах, фальшивых или искренних, в злобных

вражеских тирадах. Это очень важная особенность шекспировского стиля.

Шекспир-художник заинтересован и в сути всего происходящего и в том,

какой эта суть "является", какой она "кажется" во внешнем мире. Этот

кажущийся, зыбкий, относительный образ придан у Шекспира не только

персонажам, но и всему, что они творят на сцене, всему, что случается

с ними.

Многообразие Шекспира - прямое следствие его гибкой поэтической натуры, экспериментаторства, жажды новизны. Даже его ямбический стих многовариантен, строгая метрика отсутствует, место цезуры в строке постоянно меняется, само звучание стиха приближается к разговорной речи.

У него нет героев - рупоров идей, ему чужда прямолинейная дидактика, он довел до совершенства полиперсонализм, множественность и изощренность психологических характеристик.

Шекспир - это величайшая сложность. Он выбирал себе мышление, как

Гамлет подбирал с земли черепа. Он колебался между традициями

аристократии, вновь нарождающимся классом торговой буржуазии и

зачатками интеллигенции, к которой принадлежал сам.

Художественный мир Шекспира неисчерпаем - весь спектр жизни и все человеческие типы. Виланд называл его "единственным поэтом со времен Гомера, который отлично знал людей от короля до нищего, от Юлия Цезаря до Фальстафа".

Шекспир не только обладал неукротимым воображением, но был мастером передачи тончайших душевных переживаний.

Кассий,

Ошибся ты. Свой взгляд я занавесил,

Но относи расстроенный мой вид

Ко мне лишь одному. Я раздражен

Противоборством собственных стремлений

И лишь меня касающихся дум.

Быть может, этим вид мой омрачен;

Но это не должно смущать друзей,

А я тебя одним из них считаю.

Ты холодность мою толкуй лишь так,

Что бедный Брут, враждуя сам с собою,

Небрежен в дружелюбии к другим.

В отличие от Макиавелли, возвысившего титанов зла до степени любования ими. Шекспир, даже гипертрофируя злое начало, не абсолютизирует его и не поляризует добро и зло, как правило, совмещая то и другое и в положительных, и в отрицательных героях. Шейлок - не просто бессердечный стяжатель, но и любящий отец, и изгой, пытавшийся использовать власть денег для самозащиты. Даже в бесчеловечном Ричарде III пробуждается совесть. Даже Калибан восприимчив к музыке, ибо - "олицетворенная природа". Даже ангелоподобная Корделия - отнюдь "не сахар".