— Может быть потому, что моя жизнь — его, — пожала Лена плечами и улыбнулась.

— Господи, Леночка, девочка моя, в кого же ты так безумно влюбилась? — лишь разводил руками Олег.

— Придет время, я вас познакомлю, — улыбнулась Лена.

— Ты окончательно решила?

— Да.

— А Эдик в курсе?!

— Нет, я не могу ему сказать…

— Ты понимаешь, что парень только крылья расправил, у вас все могло так получиться… Ника и Женя вскоре ушли бы на покой и остались вы… Я мечтал об Олимпиаде для вас.

— Простите меня, если сможете…

— Да я-то прощу, главное, чтобы ты сама себя потом простила… Ладно, решила — иди. Но если захочешь вернуться, я тебя приму, — честно сказала тренер в надежде, что Лена вскоре одумается.

— Спасибо, Олег Геннадьевич. Всего вам доброго и не держите на меня зла.

— Лишь бы ты сама об этом не пожалела.

— Думаю, не пожалею.

— Счастья тебе, — пожелала Олег, понимая, что если семейная жизнь начинается с таких ультиматумов, то ни к чему доброму это не приведет.

Естественно своим негодованием он не мог не поделиться с лучшим другом!

— Нет, ты представляешь, ушла она?! И из-за чего? Из-за мужа?! Представляешь, запудрил ей какой-то урод мозги, а она и рада! Ничего не слышит! Летит как мотылек на огонь! Сгорит, дурная, как пить дать, сгорит! — разорялся Олег.

— Ну, это ее жизнь. Ей виднее, — парировал Кирилл.

— Это не жизнь — это утопия! Какой нормальный, уверенный в себе мужик заставит жену уйти из спорта? У него проблемы с самооценкой! Если не хуже! Он не уверен в себе! — разорялся Олег.

— Ну почему сразу неуверен в себе, может быть, он детей хочет. Может, ему просто жена нужна, а не чемпионка. Каждому свое, — сдержанно защищал по сути самого себя Кирилл.

— Да что ты защищаешь его! Идиот он самовлюбленный! Пользуется ее влюбленностью и все!

— Да что ж вы все говорите, что я пользуюсь ее любовью?! Это не правда! — неожиданно для самого себя, не смог сдержать своих эмоций Кирилл.

— Что ты сказал? Причем тут ты? Штокол? — многозначительно поинтересовался Олег, боясь своей догадки.

— Да все ты правильно понял. Лена — моя жена.

— Нет… Как так? Когда ты успел?!

— В январе. Никто не знал. Только ее родители.

— Что за тайна?

— Во-первых, ей только-только восемнадцать исполнилось, а во-вторых, из опыта знаю, что прессе лучше не знать о моей личной жизни.

— Поверить не могу! Она сказала, что вы год вместе…

— Это правда. Помнишь, ты попросил присмотреть за ней. Я присмотрел…

— Ты — извращенец! Ты — педофил! — тут же в глаза выпалил ему Олег.

— Да что вы все «педофил», «педофил», вы понятия не имеете, что значит «педофил»! Я просто ее люблю! Люблю! Что я виноват, что ей всего восемнадцать?!

— Было шестнадцать, это я так для справки, — не мог не напомнить Олег.

— Я знаю.

— Она была совсем ребенком.

— Совсем ребенок ты лет в двенадцать-тринадцать… Вот тогда ты действительно плохо понимаешь, что происходит и к чему может привести. И то начинаешь догадываться, что к чему.

— Не пугай меня, а то мне начинается казаться, что твои сексуальные подвиги начались с двенадцати лет! Надеюсь это не так? — прищурился одним глазом Олег, в полушутку.

— Нет, к счастью, — вполне серьезно ответил Штоколов, — Так что хватит называть ее ребенком! Она вполне соображающий человек. Да, она любит меня, но и я люблю ее. Я счастлив с ней, понимаешь? Я что не имею права быть счастливым?

— Имеешь… И вообще, все это наговорил лишь потому, что не знал, что с ней рядом ты. Мало ли, правда, был бы какой-нибудь моральный урод… Я очень рад, что ты счастлив, — развел руками Олег.

— Да правда что ли?! Ну, слава богу, а то мне началось казаться, что вокруг меня все такие друзья, как Иван!

— Штокол, я хоть раз давал тебе повод так обо мне думать?

— Ну, сейчас мне казалось, что ты не способен принять мое счастье.

— Она идеально для тебя подходит. Это то, что ты искал. Ее любовь чистая и безусловная, ведь ты этого хотел? Она все простит, все поймет. Она смотрит на мир твоими глазами. Я понимаю тебя. И если бы такая Лена попалась мне тогда, когда я ушел со льда…, наверное, я тоже не хотел бы ее упускать…

— Что ты имеешь в виду? — не понял Штоколов.

— Как бы тебе объяснить… Лед был для тебя всем, правильно?