Так как люди вымирали целыми семьями, в городе появилось много пустующих квартир, куда мог вселиться любой желающий. Чуть позже, в мае 1942 г., семья перебралась в одну из них.

Подвал отапливали всем, что горит. Сначала в ход пошла мебель, потом в ход пошли оставшиеся книги. Когда в доме не осталось ничего, что могло бы пойти на «прокорм» ненасытной буржуйке, принялись за сбор деревянных обломков в развалинах.

От холодной зимы была одна выгода – можно было не бегать далеко за водой. Для этого просто набирали снег и растапливали на печке.

Вместе со всеми в подвале жила Катя, пятнадцатилетняя племянница дяди Миши. Когда она потеряла всех родственников, Ксения Сергеевна забрала её к себе. Так как на единственной кровати в подвальчике спали дети, то для Кати поставили кушетку рядом.

Однажды утром, когда все проснулись, Ксения Сергеевна говорит: «А Катя то умерла!» Эту страшную новость она сказала без малейшего волнения. К смерти все уже давно привыкли и относились к ней совершенно спокойно. Каждый понимал – сегодня кто-то, а завтра и он сам может умереть.

Взрослые расстелили на полу простыню, завернули в неё Катю, зашили и вывезли во двор – к остальным.

Наступила весна. Дети с удовольствием грелись под первыми солнечными лучами. Вскоре между камнями мостовой зазеленела первая трава. Её вкус Людмила Георгиевна до сих пор помнит отчётливо – вместе с остальными ребятами она бросилась собирать чахлую зелёную поросль. Лакомились зелёным угощением до тех пор, пока полностью не выщипали без остатка.

В мае 1942 года, после долгого перерыва, начались занятия в школе, и Людмила пошла в первый класс. Вместе с ней училась двоюродная сестра Антонина. Так как по правилам полагалось хлебные карточки сдавать в учебное заведение, то для семьи это стало небольшим облегчением – кроме причитающейся порции, детей в школе хоть немного подкармливали, выделяя им в день по кружке «киселя».

«Киселём», конечно, эту странную жидкость бледно-розового оттенка и непонятного происхождения можно было назвать лишь условно. Иногда детям выдавали слегка подсоленный кипяток, куда добавляли какие-то листья – это называлось суп. Людмила всегда брала с собой баночку, чтобы хоть немного «киселя» принести младшей сестрёнке. Как-то раз, она переливала его в баночку из своего стакана, и по неосторожности опрокинула содержимое на пол. Долго не думая пролитый кисель она тут же слизала прямо с пола. Весь, без остатка.

Как-то раз, солнечным июньским днём, в дверь постучался почтальон – пришла нежданная весточка от бабушки Василисы из деревни Колпиново, Мосальского района Калужской области. От бабушки давно не было никаких известий и все думали, что её давно нет в живых. В письме Василиса сообщала, что живёт она сейчас вместе со своей младшей дочерью Анной и приглашает всю семью перебраться к ней, в сельскую местность, гдеим выжить будет намного легче.

Мать с тёткой немедленно начали справки, и в июле 1942 года семья была отправлена в тыл.

Из Ленинграда выбирались по Ладоге, ночью, на барже. К утру были на другом берегу, и единственное, что помнит Людмила Георгиевна по прибытии, это огромные горы чемоданов, сложенных на пристани.

Товарняком ленинградцев переправили в Ивановскую область, в деревню Вёски (название района и колхоза она не помнит). Председатель поглядел на измождённые лица блокадников, помолчал немного и приказал зарезать для них телёнка. Потом подумал и распорядился выдать всем понемногу муки. Для переживших голод блокадников это был настоящий пир!

После того, как беженцев как следует накормили, колхозники разобрали их по домам. Правда, прибывших было так много, что пришлось заселять даже кладовые. Спали на полу, по несколько человек в ряд. Но такие неудобства никого уже не страшили.

В Вёсках провели месяц. Когда из райцентра получили разрешение, то не мешкая семья отправилась в Калужскую область, но родной Мосальск был пока закрыт. Пришлось остановиться в деревне Савенки (или Савиново) Мещовского района. Обосновались здесь в местном колхозе, где жили ещё несколько месяцев.

С бабушкой Василисой встретились только в 1943 году. Но радость почти сразу сменилась горем, так как вскоре умерла мама, а следом за ней и бабушка. Остались дети на попечении у своей тёти Анны, заменившей теперь им мать.

В Колпиново Людмилу и её сестру приняли в местную школу – она находилась в соседнем селе, километрах семи от дома. Но девочкам было не привыкать к сложностям. Однажды, весенним днём, собрались Людмила вместе с сестрой в путь, как вдруг видят, идёт им навстречу их школьная подружка. Спрашивают: «Ты почему вернулась?» Та в ответ радостно кричит: «Война закончилась!» Тут бы радоваться надо, но девочки восприняли эту новость без каких-либо эмоций. Ничего в душе не осталось после пережитого в блокадном городе, после смерти близких людей, скитаний и мытарств.